– А то, дорогая моя, что все бумаги я за тебя подписывал, с твоего согласия, заметь, которое ты дала в присутствии юриста Центра! Ты ведь, не озаботилась потом тем, чтобы отозвать свое разрешение? То-то же! И мои контакты у них указаны, на случай если лечение пойдет не так, и понадобиться помощь. И я регулярно с твоим врачом общаюсь, и знаю все, что ты там вытворяешь!!! Раньше не влезал, потому, что не хотел тебя дергать, думал, что ты девочка умная, что тебе не нужно мое вмешательство, что сама все правильно сделаешь, без глупостей. Но теперь, б***ь, это уже ни в какие ворота не лезет!

– Да чего он тебе наговорил? Я все делаю, как он велит! Все! Все лекарства, все процедуры! Да я даже ем столько, что лопнуть можно, потому что он мне так сказал! Чего его опять не устраивает???

– О, да! Наесть пару грамм жира тебе мозга хватило, а вот все остальное мимо!

– Ник, если не прекратишь на меня орать, я отключусь и все, – холодно ответила на его выпады.

– Я тебе отключусь! – с угрозой произнес Лазарев, – я тебе так отключусь, мало не покажется.

– Да чего ты ко мне пристал? – воскликнула, всплеснув руками.

– Сколько ты двигаешься?

– Чего? – не поняла я.

– Я тебя спрашиваю, сколько ты двигаешься?

– Какое это имеет значение?!

Как мне все надоели с этим движением! Надевали бы на себя этот проклятый корсет и двигались в свое удовольствие. Вот тогда бы я и посмотрела на них, а то советы со стороны давать все мастера.

– Огромное, Чу! Просто гигантское!

– И какое же?!

– П***ц! Как так выходит, что я знаю о твоем лечении больше, чем ты сама? Тебе что вообще не интересно, или забилась в свой кокон и наивно полагаешь, что и так справишься? Ты думаешь, Сергей Геннадьевич требует, чтобы двигалась, ходила, потому что его волнует упругость твоей задницы, или он озабочен цветом твоего лица? Если не будешь двигаться, мышцы под действием всех тех лекарств, что в тебя заливают, совсем ослабеют! И ты не сможешь доносить этот гребаный корсет до конца! Он начнет отторгаться, и тогда придется прибегать к альтернативным методам лечения! Знаешь, что это? Долго и болезненно, полгода на больничной койке, и можешь даже не мечтать о быстром восстановлении в медибаре! Скажи, ты этого хочешь? Этого добиваешься? – Никита на меня откровенно орал, а я в ответ начала злиться.

– Да нормально у меня все! И руки, и ноги двигаются! Да, марафон мне не по силам, но в остальном не жалуюсь! – на повышенных тонах ответила этому нахалу.

– Правда? А вот он сказал, что у тебя корсет местами уже не прижимается к телу так плотно, как должен!

– Нормально у меня все прижимается, – зло прошипела в ответ, мысленно вспомнив, как сегодня утром с легкостью просунула мизинец между металлическими ребрами и своими собственными. Никому об этом не скажу! Ни за что!

– Да, ты что?! То есть твой лечащий врач просто так мне названивает и клевещет на тебя, требуя, чтобы я хоть как-то повлиял на происходящее?

– Он просто преувеличивает! – не сдавалась я.

– Хорошо, – по-деловому начал, Ник, осознав, что криками от меня все равно ничего не добьешься, – допустим, он преувеличивает. Скажи мне тогда, какое расстояние ты проходишь каждый день?

– Обычное! – буркнула, сердито сложив руки на груди.

– Сколько ты проходишь? – медленно, по слогам повторил свой вопрос Лазарев.

– Я не измеряла! Но уверяю, что достаточно! Не меньше, чем от меня требуют врачи.

– Сколько?!

– Ник, ты издеваешься? Я, по-твоему, шаги должна была считать, или с линейкой всегда ходить?

Лазарев замолчал, не сводя с меня мрачного взгляда, и даже помехи не могла скрыть того, как он был разражен:

– Тимур, ты там? – внезапно просил Никита, продолжая буравить меня своим взглядом. От неожиданности я даже вздрогнула, и чуть не свалилась со стула:

– Причем тут Тимур?

– Я не с тобой сейчас разговариваю! – непререкаемым тоном осадил меня Ник.

Я беспомощно посмотрела в сторону угла, где рядом с отодвинутым промоченным шкафом стоял Тимур, удивленно глядя на меня.

– Так, по твоей физиономии вижу, что он в комнате, – Никита хищно улыбнулся, и снова обратился к моему подопечному, – Тимур, подойди, пожалуйста, вопрос у меня тут к тебе возник.

Я растерянно наблюдала за тем, как Тим, пожав плечами, подошел ближе ко мне, так что Ник мог его видеть. Я заметила, как парень проницательным взглядом впился в экран, пытаясь рассмотреть Лазарева, но помехи настолько все искажали, что он недовольно нахмурился.

– Ну, вот он я.

– Здорово! – сыронизировал Никита, – вот скажи мне, сколько примерно она проходит за день? У тебя-то с глазомером, наверное, все в порядке.

Тимур задумчиво посмотрел на меня, явно в уме прикидывая, сколько же я действительно хожу.

– Ну и? – сегодня Ник терпением не отличался.

– Высеку! – мрачно произнесла, обращаясь к Тимуру, видя, что он намеревается вывалить всю мою подноготную.

– Высечет! – хмыкнул Тим, явно не поверив в мои угрозы.

– Василиса, если ты сейчас не замолчишь, я тебя, б***ь, сам высеку! Приеду, выберу самый гибкий и прочный прут в твоем гребаном саду, и отхожу тебя по твоей упрямой заднице так, что сидеть не сможешь!

– Ник!

– Все, уймись, – цыкнул на меня Лазарев и снова переключился на Тимура, – итак, сколько?

– С учетом того, сколько она раз выходит из своей комнаты, и ее перемещений по дому, думаю, километр за день набегает, не больше! – рассказал Тим, невозмутимо глядя мне в глаза. А я сидела, и как никогда раньше мечтала его прибить. Предатель, блин!

– Километр?! Охр*неть! Вась, да тебе за раз нужно два проходить! Ты меня слышишь? За один раз! Два километра! А не за весь день, один!

– Он ошибается, – смерила Тимура сердитым взглядом, – прохожу я твои два километра.

Тим усмехнулся, покачал головой и отошел чуть в сторону, продолжая с интересом наблюдать за нашей с Лазаревым перепалкой.

– Знаешь, я ему верю больше, чем тебе! – бесцеремонно припечатал Никита.

– Это обидно.

– Мне плевать. В общем, так, дражайшая моя подруга, начиная с сегодняшнего дня, ты будешь ходить столько, сколько надо. Может еще не поздно, что-то исправить, и ты доносишь этот корсет. Как ты это сделаешь, меня не волнует. Абсолютно. Хочешь – беги, хочешь – ползи. Ты меня поняла?

– Отвали от меня! – сердито прошипела в ответ. Мало того, что наорал, так еще условия какие-то ставит!

– Ты меня поняла? – еще раз с нажимом спросил он. – Или мне брать отпуск прямо сейчас и приезжать? Я могу, ты только скажи.

Смотрю на него и чувствую, что крышу сейчас сорвет. Нет, ну надо же какой! И врач, зараза, нет бы со мной воспитательные беседы вести, так он сразу тяжелую артиллерию в бой бросил! Все, хватит! Надо завязывать с этим разговором, а то ведь примчится, и проведу я оставшиеся две недели как в военном лагере: упал, отжался, побежал.