– Да, было бы замечательно.

Я вынул из стенного шкафа коробку и увидел, как вспыхнули глаза Вивиан. В этот момент я остро осознал: эпоха существования нас как супружеской пары завершилась окончательно и бесповоротно, и понял, что Вивиан думает о том же.

– Сейчас схожу за ключами и поставлю коробку в багажник, – пообещал я.

– Я сама возьму. Тебе незачем меня подвозить. У дома ждет машина.

Я отдал ей коробку.

– Машина?

– Не стоит оставлять Лондон в доме одну, верно?

Верно, согласился я. Присутствие Вивиан – той самой женщины, на которой я когда-то женился, той, с которой у меня не было будущего, – снова ввело меня в ступор.

– Ну ладно. – Я сунул руку в карман. – Насчет выходных, – сменил я тему, – и моего переселения к Мардж или к родителям…

– Тебе незачем это делать, – перебила меня Вивиан. – Сегодня я поняла, что для этого нет причин. И потом, это несправедливо по отношению к тебе. Я буду спать в комнате для гостей, если ты не против.

– Отлично.

– Но знаешь, я все равно хочу проводить с Лондон как можно больше времени. Только вдвоем. Да, это тоже несправедливо, но я не хочу, чтобы она в конец запуталась.

– Конечно, – согласился я. – Логично.

Она перехватила коробку другой рукой. Я не решался обнять. Словно прочитав мои мысли, она повернулась к двери.

– Увидимся через несколько дней, – пообещала она. – А Лондон я завтра позвоню.

– Договорились. – Я открыл перед ней дверь.

На улице ее ждал лимузин. Вивиан направилась к нему. Я увидел, как водитель, поспешно выйдя из машины, забрал у нее коробку. Вивиан села в машину, а я невольно задумался, насколько естественно выглядят все эти церемонии, словно у нее всегда были лимузин и шофер, а она всегда являлась любовницей миллиардера.

Сквозь тонированные стекла машины ее не было видно. Странная грусть охватила меня, как только я вошел в дом и закрыл дверь.

Минуту я колебался, потом потянулся за своим телефоном.

Эмили ответила после второго гудка.

Мы провисели на телефоне почти два часа. Говорил в основном я, Эмили не раз сумела вызвать у меня улыбку и смех. Каждый раз, когда я задавался вопросом, хороший ли я отец и вообще человек, она уверяла, что меня не в чем упрекнуть. Мне нужно было услышать это. И когда тем вечером я лег спать, закрыв глаза, первым делом я подумал о том, как мне повезло вновь обрести Эмили – такой друг мне нужен больше всего.

– Люблю осень, – сказала мне Эмили. – Ей «проще покорить, безмолвно вызывая сочувствие к упадку…».

– Что, извини?

– Я про осень, – пояснила Эмили.

– Это я понял. А все, что ты сказала потом, – нет.

– Не я, а Роберт Браунинг. Я только пару слов изменила. Браунинг – английский поэт.

– Не знал, что ты читаешь стихи.

Был октябрь 2002 года, прошло несколько месяцев после того, как мы с Эмили застряли на чертовом колесе. И всего пара недель после Вопиющей Ошибки – той самой, когда я переспал со случайной знакомой из бара. Мардж предостерегала меня, чтобы я не проболтался Эмили, и страшная тайна по-прежнему мучила меня.

Мы устроили двойное свидание – я и Эмили, Мардж и Лиз. И отправились в поместье Билтмор в Эшвилле, которое в течение долгого времени считалось самым крупным частным владением во всем мире. Я побывал здесь в детстве, но с Эмили еще не ездил; эту поездку задумала она и предложила пригласить Мардж с Лиз. Цитировать Браунинга она начала во время дегустации вина с виноградников Билтмора.

– Я специализировалась на живописи, но слушала и другие предметы, – объяснила Эмили.

– Я тоже. Но о поэзии нам никогда не рассказывали.

– Это потому, что ты специализировался на бизнесе.

– Вот именно, – вмешалась Мардж. – Если ты учился кое-как, это еще не значит, что надо вынуждать Эмили оправдываться.

– Я и не собирался. И вообще, нормально я учился… просто пытаюсь поддержать разговор.

– Не смущайся, Эмили, – посоветовала Мардж. – Он хоть и совершенно примитивный, но в целом неплохой парень.

Эмили рассмеялась.

– Надеюсь. Ведь уже два года прошло. Обидно думать, что время потрачено зря.

– Я здесь, – напомнил я о себе. – Я все слышу.

Эмили хихикнула, Мардж поддержала ее. Лиз благожелательно улыбалась.

– Не обращай на них внимания, Расс. – Лиз накрыла ладонью мою руку. – А если снова начнут к тебе цепляться, мы пойдем смотреть оранжерею, будем держаться за руки, и они лопнут от зависти!

– Слышала, Мардж? – спросил я. – Лиз ко мне подкатывает.

– Флаг в руки, – пожала плечами Мардж. – Я знаю ее пристрастия, ты в них не вписываешься. С ее точки зрения, в тебе многовато Y-хромосом.

– Жаль. А то я знаю не меньше сотни парней, которые не упустили бы шанса позвать ее на свидание.

Мардж улыбнулась Лиз.

– Вот в этом я нисколько не сомневаюсь.

На лице Лиз выступил румянец. Я поймал взгляд Эмили, а в ответ она склонилась ко мне и прошептала на ухо:

– По-моему, они идеальная пара.

– Да, – шепнул я в ответ. – По-моему, тоже.

В этот момент угрызения совести нахлынули на меня с новой силой. Меньше чем через неделю я рассказал Эмили о своей Ошибке.

Ну почему я не смог промолчать?

– Никаких синяков? А порезов, кровотечений и в панике звонков в «девять-один-один»?

Высадив Лондон на следующий день у школы, я вернулся домой и застал у себя на кухне Мардж. Тем утром я позвонил ей, чтобы рассказать, как прошла встреча с Вивиан, но она заявила, что предпочитает услышать отчет при встрече.

– Лондон до сих пор мучают боли, но она держится.

– Я не о Лондон. Сейчас я о тебе.

– Все прошло мирно, – заверил я. – И даже на удивление приятно.

– То есть?

– Вивиан не злилась и не старалась внушить мне, что случившееся – моя вина. Она держалась… вежливо.

– Ты же понимаешь, что ни в чем не виноват, все произошло случайно, – возразила Мардж. – Это несчастный случай.

– Да, – согласился я, сам не зная, верю в это или нет.

Мардж отвернулась и закашлялась, а когда полезла за своим ингалятором, я заметил, что ее лицо осунулось.

– Ну а ты как? Вчера вечером ты часто кашляла. – Я нахмурился.