Кроме Антеи Мандагаллы, никто из офицеров штаба Прескотта, не исключая тех, что прошли вместе с ним сквозь пекло операции «Дихлофос», лично не знал Ивана Антонова, ведь тогда все они лишь начинали свою службу. Однако теперь, глядя на своего невысокого, худощавого, всегда уравновешенного адмирала, они внезапно поняли все, о чем им там много рассказывали ветераны, хотя сегодня Прескотт даже ни разу не повысил голоса.

Наверное, эскадре не следовало принимать бой в системе, где была колония всего лишь на одной планете.

Перед началом сражения казалось, что в этом есть смысл, ведь теперь на вес золота был промышленный потенциал любой населенной планеты. А тут речь шла о спасении не одной, а двух колоний, включая ту, что находилась в системе, где теперь оказались запертыми остатки эскадры. Да и вообще, зачем нужен Флот, если он не будет пытаться защитить уцелевшие населенные миры?! Кроме того, между наступавшими с двух сторон вражескими соединениями осталось так мало систем, что остановить врага нужно было как можно раньше!

И все же эскадре следовало принять бой в следующей системе. Конечно, там не было космических укреплений, чьей поддержкой можно было бы воспользоваться, но там не было и населения, уничтожение которого парализовало сопротивление эскадры.

Впрочем, уже ничего не вернуть. К сожалению, наступление неприятеля даже не удалось приостановить, заманив его корабли в заканчивающуюся тупиком систему, которой и так суждено зачахнуть в полной изоляции! Теперь враг неумолимо движется в сторону следующей пустынной системы. Там никто не окажет ему сопротивления, а дальше лежит Франос!

Ирма Санчес убеждала себя в том, что Девяносто четвертой эскадрилье просто невероятно повезло. За все сражения в Первом паучьем гнезде она не потеряла ни одного пилота. Не многие эскадрильи могли этим похвастаться. Некоторое время Ирма думала, что ее эскадрилье так же повезет во время упорных боев и за эту систему.

Теперь она поняла, что стала слишком самонадеянной и перестала дрессировать Давру Леннарт, постоянно выбивавшуюся из строя, в котором ее могли прикрыть огнем другие пилоты эскадрильи.

И все же Ирма напоминала себе, что ни одна эскадрилья, кроме Девяносто четвертой, не прошла сквозь такую мясорубку, потеряв одного-единственного пилота.

«Это первая потеря с тех пор, как я стала командовать. Нам постоянно твердят о приемлемых потерях! Надо постараться об этом не забывать. А сколько раз приходилось оплакивать погибших товарищей командиру… то есть Бруно?! А скольких мне еще придется оплакать?! Может, так тяжело только в первый раз?!»

Шагая по коридору, Ирма усилием воли прогнала мрачные мысли. Ударная группа неслась к узлу пространства, выбранному командованием, и Ирме предстоял последний разговор с ее пилотами перед проходом узла. Она подошла к повороту коридора, за которым был кубрик пилотов Девяносто четвертой эскадрильи. Она услышала их голоса, остановилась и стала слушать.

– Эй, замком эскадрильи! – раздался голос мичмана Ляна. – А правда, что мы летим на курорт? Ведь в следующей системе нет «пауков»!

– Уймись! Сейчас командир тебе все объяснит! – ответил Месвами с высоты своей должности. – Разведчики уже все ей доложили.

– Ха! – воскликнул мичман Нордлунд. – А много они сами знают!

– Вот именно, – мрачным тоном добавил Лян. – Может, они знают, почему нам не дали никого вместо Давры?!

– Раз не дали, значит, не надо, – строго сказал Месвами. – И не спрашивайте меня почему! Такое решение принято наверху. Вы поняли? Может, самим адмиралом Прескоттом!

Услышав фамилию командующего, молодые пилоты притихли, а Месвами решительно продолжал:

– И плевать нам на разведчиков, старуха сама во всем разберется!

Послышались одобрительные возгласы, а Ирма, стоя за углом, никак не могла понять, о ком это они.

«Что еще за «старуха»?» – раздраженно недоумевала она.

Через несколько мгновений до нее все дошло, и она еще некоторое время стояла с отвисшей челюстью, опершись плечом о переборку.

В безжизненной системе с красным карликом первая ударная группа действительно не встретила никакого сопротивления и спокойно преодолела три с половиной световых часа, отделявших узел, сквозь который она в нее проникла, от второго и последнего узла этой системы.

Когда авангард Прескотта приблизился ко второму узлу, в него полетели разведывательные ракеты. Как и предполагал адмирал, они обнаружили именно ту систему, в которой он надеялся соединиться с Заарнаком. В ней светили белая звезда и далекий красный карлик. Описание этих звезд, увиденных разведывательными ракетами орионца, содержалось в его донесении Прескотту. Кроме укреплений возле узлов пространства, в системе дрейфовала паучья эскадра, корабли которой также перечислил Заарнак. Ей пришлось разделиться, чтобы прикрывать оба узла. Впрочем, было бы наивно рассчитывать на то, что в недавних сражениях «пауки» израсходовали весь запас канонерок: нейтрино, долетевшие до разведывательных ракет от третьей планеты главной звезды, показали, что она населена гуще остальных обитаемых планет, встреченных союзниками в этой цепочке звездных систем. Конечно, Прескотт не попал в очередное «паучье гнездо», но все равно планета этой системы вполне могла в кратчайшие сроки изготовить полчище маленьких космических аппаратов. Впрочем, «паукам» здесь явно не хватало баз для канонерок. Кроме того, очень обнадеживало то, что паучьи корабли разделились.

Именно об этом и думал Прескотт во время совещания со своим штабом. А еще он размышлял о том, почему «пауки» все-таки не прилетели из неизвестных систем вдоль Цепочки Андерсона и не ворвались из системы Дихлофос в свое Первое гнездо, чтобы отрезать его ударной группе путь к отступлению. Адмирал старался не выдать своего удивления этим обстоятельством и боязни того, что это еще может произойти.

Внезапно Прескотт понял, что Чанг закончил обобщать данные, доставленные разведывательными ракетами, и предложил собравшимся высказывать свои мнения. Кто-то громко откашлялся. В рубке воцарилась мертвая тишина, Прескотт поднял глаза и вздохнул:

– Слушаем вас, адмирал Мукерджи.

Мукерджи уже справился со страхом, обуявшим его на подходе к этой системе. Теперь он набрал побольше воздуха в грудь и заговорил с видом человека, тщательно подготовившего свою речь, но знающего, что к его доводам отнесутся пренебрежительно из-за личной неприязни.

– Господин адмирал, данные, доставленные ракетами, подтверждают вашу правоту. Перед нам действительно именно та система, в которую должен с другой стороны ворваться клык Заарнак. Поэтому я считаю, что вы не ошибались и в другом случае.

Прескотт несколько мгновений смотрел Мукерджи прямо в светившиеся притворной преданностью глаза. Любимец политиков так тщательно подбирал слова, что Прескотт не мог сейчас просто от него отмахнуться, не демонстрируя этим глубокого пренебрежения к его персоне.