– Алена, я тебя люблю, – со вздохом облегчения говорит Даша. – С меня лучшие блинчики на этой планете.

Ох, в этом я не сомневаюсь. Она прекрасно готовит.

– Сейчас я только зубы почищу и диван заодно, – подмигиваю Софе и шагаю к незваной спящей красавице.

Присаживаюсь на корточки и трясу Владу, схватив за плечо:

– Тысяча баксов за час!

– Алена, отстань, – скулит она, кутаясь в одеяло.

– Пора шесты полировать. Скорее!

Влада открывает лицо и морщит лоб. Вокруг ее глаз заметны следы плохо смытой косметики, веки опухшие, на щеке красные полосы, и все равно она как с картинки. Что за несправедливость?

– Ален, за что ты меня ненавидишь?

– За то, что ты красивее меня, – ухмыляюсь я и поднимаюсь. – Можешь лечь в моей комнате. Там тихо.

– Я тебя люблю, – устало говорит Влада.

– Сегодня что, день признаний? Все меня любят! – шутливо произношу я, но резко замолкаю, потому что мысли тянутся в ненужную сторону.

Не часто я слышала эти слова, а ведь когда-то они были главной целью в жизни. Получить любовь, заслужить ее. Выстрадать и вытерпеть. Хорошо, что мне помогли понять, как на самом деле это работает. Любовь всегда с тобой. К себе, к миру, к людям. Ее нельзя требовать, нельзя купить или обменять.

Вспоминаю Мнаца, сердце сжимается от печали и тоски. После того как он уехал, мы продолжили общаться. Видеозвонки, сообщения. Мы больше не были тренером и бойцом, не были врагами. Между нами, казалось, была крепкая связь, но она истончалась с каждым днем. Трагедия его семьи давила, разговоры становились все напряженней. И только мысли об искренних чувствах держали на плаву, но, став слишком тяжелыми, утянули на дно.

Люди, которые не верят в любовь, делятся на два типа: те, кто ее ни разу не испытывал, и те, кому разбили сердце. Ах да, все-таки есть и третий тип, специально для Мнаца. Он считает, что любовь – это всего лишь набор химических реакций и их легко можно контролировать. Чертов контролер!

Заснеженный двор окутан тишиной. Софа бросается на детскую площадку, радостно визжа и круша сугробы по пути. Шагаю за ней следом, пиная носками сапог слипшиеся комочки снега, а на душе неспокойно. Воскресное утро загнало всех по теплым квартирам, кажется, вокруг ни души, но это только кажется. Чувствую на себе взгляд. Вчерашняя тревога возвращается.

Хруст снега за спиной пускает сердце вскачь. Сжимаю зубы и медленно оборачиваюсь. Его улыбка ослепляет. Уверенная походка напрягает, а руки, спрятанные за спиной, интригуют. Надеюсь, там не наручники или веревка. Мнац останавливается напротив и сверкает озорством в ясных голубых глазах.

– Как ты меня нашел?

– Следил за тобой, – отвечает он, беспечно пожимая плечами. – Я надеялся, что сам отвезу тебя домой вчера, но немного не успел. Зато видел, в какую машину ты села.

– И ты решил подкараулить меня у подъезда?

– Зришь в корень.

– Сколько ты ждешь?

– Сорок семь минут.

– И что дальше?

Мнац склоняет голову и делает еще один шаг вперед:

– А сама как думаешь?

Демонстративно отступаю, возвращая дистанцию, и приподнимаю подбородок:

– Думаю, ты теряешь время.

– Не согласен.

– А тебя никто и не спрашивает.

– Алена, я ведь догадался, что ты делаешь. Сам научил этому приему.

– Не понимаю, о чем ты.

– Жар и холод, – довольно произносит он. – Должен признать, справляешься ты отлично. Я впечатлен.

Раскусил, умник. Прячу взгляд, наблюдая за Софой. Малышка увлеченно лепит фигурки из снега.

– Кто это? – настороженно спрашивает Мнац.

– Девочка.

– Твоя?

– Твоя! – выдаю я и припечатываю его взглядом.

Мнац бледнеет в секунду и уходит в мыслительный процесс. С удовольствием наблюдаю за его метаниями. Короля застали врасплох. Какой кошмар!

– Она моя дочь? – осипшим от страха голосом спрашивает он.

– Расслабься, – громко смеюсь я. – Я пошутила.

– Не смешно.

– Ты бы себя видел…

Мнац качает головой и глубоко вдыхает, возвращая себе равновесие:

– Ну ты стерва.

– Спасибо тебе за это.

– Пожалуйста. Всегда к твоим услугам.

Его уверенность плещет через край. Он все тот же. Знакомый, даже родной, но…

Нет, милый. То, что ты все понял, не облегчит задачу.

– Зачем ты приехал, Дань? За добавкой? Нос уже не болит?

– Вообще-то болит, и я здесь по другому поводу.

Моя очередь в ужасе распахивать глаза. Мнац достает из-за спины нереальный букет: роза, лилия, гербера, ромашка… и еще с десяток цветов, названия которых я не могу вспомнить. Только кактуса не хватает.

– Хочу извиниться, – говорит он, протягивая цветы. – Не знал, какие ты любишь. Решил взять все, что были.

– А если никакие не люблю?

– Есть план «б». – Мнац показывает вторую руку, окончательно лишая дара речи.

Банка маринованных огурцов, на крышке завязан красный атласный бант. Жар бьет по лицу, а чувства рвутся наружу. Это нечестно. Мнац впихивает мне в руки дары и кладет ладони на плечи:

– Ну что, рыбка? Извинения приняты?

– Я их так и не услышала… – произношу тихо, бросая все силы на удержание контроля.

– Прости меня, Ален. Ты злишься заслуженно, но… у нас есть шанс начать заново. Мы оба свободны, встретились случайно. Это не иначе, как…

– Если ты скажешь, что это судьба, то я отправлю тебя в психушку. Ты же не веришь в нее.

– Верно. Это не судьба. Это мы. Мы сами, понимаешь?

– Не понимаю.

– Мы подсознательно друг друга притянули. Не осознавали, но искали и ждали подходящего момента. И это он. Когда все уже позади, когда нет проблем. Я не хочу упускать шанс. А ты?

Молчу несколько секунд. Мысли скачут из стороны в сторону, и никак не получается поймать решение. То, что было между нами, все еще живо и снова набирается силы. Маленький спрятанный огонь пылает все ярче.

Заново? Звучит заманчиво. Жгучее желание греет сердце. Мнац бы сказал, что потухшие нейронные связи вновь зажглись и наполняют организм гормонами, что отвечают за привязанность. Только есть ли в этом смысл? Есть ли смысл быть с таким, как он? Мне это нужно? Еще один урок, оставленный Мнацем, – парни с тараканами в голове и душевными травмами вариант для спасательниц-мазохисток. И я не такая.

– Как твоя биполярка? – спрашиваю я.