— И как часто ты намерен туда ездить? — пробурчала Светлана.

— Да хоть каждый год, сладенькая, — прошептал он, целуя ее. — Я, пожалуй, квартиру в Москве продам. Третий год закрытая стоит. А здесь дом построю, чтобы на всех места хватило. Или в Бордо у Армана землицы выкуплю. И будет у нас свой дом на берегу…

— Дом у воды в поселке Бордовом? — хмыкнула она.

— Вот именно, — прижимая ее к себе, расхохотался он.

— Ты захочешь жить постоянно вдали от Гречишкино, Сень? — изумилась она.

— Я хочу жить со своей семьей, — пробурчал он, целуя ее в висок. — А работать я в любой точке мира могу, — заметил он, будто ни на что не намекая. Но гордилась мужем невероятно, точно зная, что лицензия только на одну форсунку Гаранина стоит бешеных денег. А таких изобретений у мужа не один десяток. Света прижалась к нему, в который раз осознавая, что судьба дала ей второй шанс. Гаранин посадил брыкающегося Димона на кровать и, снова сграбастав жену в медвежьи объятия, повторил:

— Мне все равно где жить, сладенькая, лишь бы с тобой и детьми.

— Даже в Сомали? — весело рассмеялась она.

— Особенно в Сомали, — хохотнул Арсений, подхватив жену на руки. Закружил по комнате.

На кровати прыгал радостный малыш, непонимающий, чему радуются взрослые, но тоже принимающий участие в веселье.

В комнату аккуратно заглянули две настороженные мордашки. Видимо, шум в спальне родителей разбудил старших детей. Эжен и Олеська ввалились в комнату и одновременно негодующе воскликнули:

— А что это вы тут без нас беситесь?