и искренний почитатель короля — Румпельштильцхен.

В отличие от других Старожилов — он не особо любил уединённую жизнь. А тайны предпочитал хранить в исправной службе королю. Он лучше всех знал, что для того, чтобы тебя не нашли — нужно прятаться на виду. А потому научил этому простому искусству не только всю Тэрру, но и сам с удовольствием пользовался таким трюком.

Помимо знаний, что уже давно стали ветхими и не пригодными, Румпельштильцхен слыл мастерским фокусником и загадочником. А ещё водил довольно тесную дружбу сДочерями Ночи(истоков этой дружбы король Первой Тэрры так и не постиг, сколько бы не расспрашивал Старожила).

Его услуги заключать сделки, как с нежитью, так и с людьми — король щедро вознаграждал. И не просто деньгами, людскими. Но накопленное Румпельштильцхен не тратил в привычном понимании транжирства. Деньги он перерабатывал в золотую пыль, из которой создавал удобрения, мази, зелья, окроплял напылением воду. Аргументировал свои действия он одним: деньги впитывали в себя души. Именно их Старожил и выжимал.

Чаще всего его можно было найти за жилищем, где располагалось несколько аккуратных невысоких теплиц с королевским гербом — переплетёнными ветвями терновника. По своему обычаю, при свете луны, Румпельштильцхен возился в грядках. Сейчас он бережно окучивал их, сверкая колючим травяным взглядом. Совсем скоро должны были распуститься цветы, какие он ожидал уже много веков: ярко-небесные камелии в обрамлении нежно-зелёных листьев. Сок цветков слыл смертельно-ядовитым, но не это являлось главной особенностью. Зелье, что получалось из сока — могло подарить ещё одну жизнь после смерти.

— Разве я приглашал Вас к себе? — его скрипучий голос раздался слишком резко и озлобленно, но сам он продолжил заниматься грядками.

В нескольких метрах, за заборчиком, стояла тень в капюшоне. Она, опираясь на трость, двигалась в сторону участка Старожила.

— Мне не нужно приглашение. Патетично, знаю, — раздался грубый голос в ответ.

— Знаете, что я чувствую Вашу связь сней? Еёприсутствие в каждой Вашей мысли? Думаете, что Вы самые опасные личности в мире нежити Пятитэррья? — хмыкает Румпельштильцхен.

— Да, мой дорогой Румпель. Да. Я знаю, что ты живёшь только на стороне победителя. А потому — пора переезжать.

— Возможно, что мне комфортно и тут? Не находишь, что очень самонадеянно являться на Территорию Кровавого Короля, Господин Узурпатор? Думаешь, последствия не заставят себя ждать? Особеннотеперь?

Румпельштильцхен хитро улыбается, не поднимая головы. Предсказание Дочерей Ночи сбывалось. Древняя Кровь от Крови Древней обретала друг друга. Иначе бы камелия не взошла.

Старожила резко отрывают от земли за шиворот. Вокруг него в плотном кольце стояли солдаты Генерала Узурпаторов, один из них держал Румпельштильцхена стальной хваткой, а сам Генерал с довольным видом наблюдал за разворачивающейся картиной.

— До меня дошли слухи, чтомоя любимая Верховнаяведьманамеренна явиться к тебе, — гадкая улыбка касается губ Генерала. — С какой бы проблемой она не обратилась — ты будешь с упоением советовать разорвать родственную связь. Мне пришлось хорошенько покопаться, чтобы узнать об этом. Так что, даже если она попросит купить ей туфли. Сердце исвязь— будет твоей ценой! Не за просто так, конечно. Я буду платить тебе в десять раз больше, чем платит Кровавый Король.

— Что же ты сразу об этом не сказал? — Румпельштильцхен расплывается в плотоядной улыбочке. — Что, нынче Госпоже Тьме не хватает только сердца? — в глазах Старожила мерцает хитрость. — Мне казалось, что ей нужнотело…?

— Не твоего ума дела, старик, — усмехается Генерал. — Призови своих Старух, пусть внушат ей ложную судьбу. Или ты, используя свои ухищрения, сделай то же. Внуши избавиться от связи. По моим источникам, она ненавидит альвийского отпрыска. Дави на это, либо ты труп.

— А что я получу взамен, кромеденег?

— Могу выделить тебе душу Верховной. Но учти! Узнаю, что ты меня обманул — я устрою тебе вечные страдания.

— А могу я попросить еётело?

Генерал Узурпаторов плотно стискивает челюсть. Кажется, трость трещит в его руках.

— Зачем тебе?

— Как я понял, оно уже не нужно, ведь так?

— Хорошо. Ты получишь его после Ритуала.

32

От каждого звука, что издавала чёрная мастистая кобыла, Эсфирь едва заметно дёргалась, прикусывая щёки изнутри. Демон бы подрал этого Кровавого Короля вместе с его Тэррой и Старожилами!

Видар не врал, когда говорил, что сопроводит ведьму прямиком к знаниям. Только до последнего не упоминал, что путешествие они совершат верхом и в компании друг друга. Что именно больше нервировало Эсфирь: фыркающая лошадь под ней или точно такой же король рядом — пока оставалось загадкой. Хотя, вполне вероятно, два этих фактора впечатляюще доводили ведьму.

Сам же король решил, что такая поездка будет весьма кстати репутации будущей королевы. Ведьма нуждалась представлению Столице и близлежащим деревням в новом свете — наречённой короля, а Видар лишь пользовался представившейся возможностью. Конечно, изъясняясь языком ведьмы — снова извлекал выгоду.

Эсфирь вздрагивает от урчания лошади, что не укрывается от короля. Он приподнимает уголки губ, безмерно наслаждаясь страхом Верховной.

Шальная мысль — упразднить передвижение на каретах и обязать всех пользоваться исключительно лошадьми — мелькает в мозгу. Видар не сдерживает смешка, тут же прикусывая щёку изнутри. Это было бы забавно — увидеть лицо Эсфирь, когда она прочтёт новый закон.

— Долго ещё трястись и делать вид влюблённой в тебя ведьмы? — фыркает Эсфирь.

Хотя, ехали они не долго, то и дело слезая с лошадей, чтобы пообщаться с альвами той или другой деревни, но спина её непривычно болела, а пальцы сводило от мёртвой хватки за поводья.

— Говорят, что, когда ведьма влюбляется — она перестаёт быть ведьмой, — Видар говорит это с оттенком вселенской скорби на лице. — Сделай одолжение, останься кровожадным монстром.

— Под стать тебе? — с лёгкостью парирует Эсфирь, но в ответ слышит лишь бесстрастную усмешку.

Ведьма закатывает глаза. Интересно, он бы хоть раз обломался, если бы продолжил спор или не завершил словесную баталию усмешкой? Такой раздражающей, холодной, выводящей из себя каждый демонов раз.

Видар натягивает поводья, заставляя белоснежного коня остановиться. Эсфирь, задержав взгляд на его эстетичных руках, проезжает ещё несколько метров, прежде чем проделать тоже самое.

Вокруг, наконец-то, не было ни единой души и ничего отдалённо похожего на поселения. Только плакучие ивы общались друг с другом, чинно покачивая ветвями. Лёгкий ветер кружил меж листьев и игрался с кучерявыми прядями волос ведьмы.

Спокойствие окутывало каждую тэррлию. Солнечный свет струился по траве размытыми пятнами, кое-где манящей голубизной мерцали узкие ручейки. А вдалеке виднелся маленький домик, из трубы которого клубом валил дым.

Эсфирь едва удерживает на губах улыбку, думая о том, что она вовсе не прочь прожить в