— Ну да ладно, раз это мой последний урок, думаю, повеселимся немного.

Тесс раскрыла свою спортивную сумку, достала небольшой магнитофон и включила его. Раздались звуки «Величайших хитов семидесятых», все вскочили на ноги и принялись танцевать под музыку группы «Зе Партридж Фэмили».

«Мне надо было начать с этого, — думала Тесс полтора часа спустя, когда все рухнули в изнеможении на пол. — Было бы веселее, все еще больше расслабились бы и взбодрились, и было бы в миллион раз честнее!»

Уходя из общественного центра, она отказалась взять у Хитер конверт с заработной платой. «Одним делом меньше, остались еще два», — мысленно отметила Тесс.

— Да не могу я быть беременной, — возразила Элисон. — Я ничего такого не делала.

Врач поднял брови:

— Вы ведь доктор, не правда ли?

Элисон сердито посмотрела на него:

— Ну разумеется. И не дура. Просто я говорю вам, что не понимаю, как могла забеременеть, если не видела своего мужа больше полутора месяцев.

«Да, Тим, должно быть, невероятно плодовит, если судить по тому, что он брюхатит свою жену, очевидно, просто посещая с ней время от времени «Икеа». Но я и правда не пойму, как могла зачать, если мы не находились в одной комнате без того, чтобы на нас не было трех слоев одежды. И если кто-то еще хоть раз назовет мою майку дешевой блузкой…» — думала она.

— Да вы уверены, что вы доктор? — повторил врач, раздражаясь. — Ибо вы и сами могли бы догадаться, что полтора месяца как беременны.

«Значит, это ребенок Гэбриэла, — оживляясь, подумала Элисон. — Я уже была беременна, когда переживала всю эту драму с Тимом. И все напрасно.

Что ж, зато никто не пострадал».

— Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? — Грэм запаниковал, увидев Тима в своем офисе. Последним незваным гостем была Фиона, в плаще и полуголая. Он заметил, что плащ на Тиме застегнут, и занервничал.

«Только не это, — с тревогой подумал Грэм. — Ну не подговорила же его Фиона выставиться в таком же виде ради шутки?»

Тим начал расстегивать свой плащ. «О господи, — подумал Грэм. — Не допусти, чтобы такое опять произошло со мной!»

Тим достал бутылку виски и поставил ее на стол.

— А это еще зачем? — с облегчением спросил Грэм.

Тим явно чувствовал себя неловко.

— Кажется, это называется прекращением прений. Хочу поблагодарить тебя за ту роль, которую ты сыграл во всем этом, и попросить… э-э-э… не говорить ничего Милли. Никогда. Хотя она и говорит, что хочет знать все подробности, не думаю, что ей все это понравится.

— Что до меня, то все кончено, — сказал Грэм. — И я и не собирался говорить о том, что первым подал тебе идею зайти на тот сайт. Даже жалею о том, что открыл рот. Не думаю, что из этого вышло что-то хорошее.

Он хотел было добавить знак вопроса к этому последнему предложению, дабы прощупать Тима и узнать, не извлек ли тот чего-нибудь хорошего из своего путешествия в прошлое. Но в этом не было необходимости. Тим и без того был счастлив в последний раз поговорить о том, что произошло.

— Не могу сказать, что с начала и до конца это было катастрофой, потому что сперва все было прекрасно.

Грэм вспомнил, в каком приподнятом настроении находился Тим в те дни. Он ощутил соблазн попробовать испытать то же самое с Кристиной. Но увидев, чем все кончилось, он уже не чувствовал себя столь уверенно.

— И когда же все скисло? — спросил он.

— По мне, когда Милли узнала. Только тогда я осознал, сколько вреда нанес всей семье. Я стал иначе смотреть на Элисон, как на женщину, готовую скорее разрушить мою настоящую жизнь, нежели способную возродить прошлое.

— Жалеешь о чем-нибудь?

— О да, много о чем, — голос у Тима был грустный. — Я так и не выяснил для себя, было бы мне лучше с Элисон? Я думаю, что именно это и было для меня важнее всего.

— Похоже, ты только напрасно потратил время, — заметил Грэм.

— Не совсем. Зато мы с Милли сплотились. Можно, я признаюсь тебе кое в чем? Но ты должен сразу же об этом забыть, как только я тебе это скажу, — вдруг смущенно проговорил Тим.

— Если хочешь, — неуверенно согласился Грэм.

— Мне жаль, что я так и не переспал с ней за все это время. Думаю, что для меня это многое значило бы.

— Хорошее или плохое?

Тим пожал плечами:

— Просто что-то значило бы. Разве нам всем это не нужно?

— Не кричи на меня на этот раз. Я звоню тебе на работу, как ты мне велел.

Грэм почувствовал, как его рука крепче сжимает трубку. Именно сейчас ему не хотелось разговаривать с Кристиной. Он еще не отошел от посещения Тима.

— Это может подождать?

— Нет, — упрямо проговорила она. — Ты ведь сегодня уезжаешь во Францию, так? Значит, нам нужно договориться.

— Мне казалось, мы уже договорились, что завтра я позвоню Элоизе, когда приеду туда, и что-нибудь придумаю.

— Планы изменились.

Грэм вздохнул:

— А как я мог об этом догадаться?

— Я сказала Элоизе, — продолжала Кристина, — что ты не хочешь, чтобы я там была, и ее это очень расстроило.

Грэм цинично подумал, что, похоже, в этом виновата сама Кристина. Он подождал, пока она расскажет ему об изменении планов.

— Как бы там ни было, она согласна увидеться с тобой, только если и я буду рядом. Она хочет, чтобы мы там были оба, хочет увидеть своих родителей, настоящих родителей вместе.

Грэм начал тереть виски в надежде, не родится ли у него в голове какое-нибудь решение. Ничто не родилось.

Однако Кристина еще не закончила:

— По-моему, у нее появилась безумная мысль, что семья может воссоединиться и, как только мы все окажемся в одном месте, ты решишь вернуться ко мне. И тогда она снова станет девочкой с двумя родителями.

— Если не считать того, что она уже не девочка, — сказал Грэм. — Это женщина двадцати одного года. Не настолько же она наивна, чтобы думать, будто я оставлю свою семью и сойдусь с тобой после стольких лет, и все это только затем, чтобы, когда она изредка зайдет домой, там был человек, который починит ее велосипед или поднесет сумку?

— Я уже сказала тебе, что она была опустошена, когда умер Дэвид. Она не в состоянии здраво мыслить. Ты ведь можешь это понять?

«Могу, но не хочу», — подумал он.

— Но я не думаю, что стоит вводить ее в заблуждение, будто что-то подобное может произойти. Ей станет еще хуже, когда я вернусь к жене и четверым детям.

Кристина заговорила холодным тоном:

— Просто я объясняю тебе, как обстоят дела. В эти выходные мы с ней едем во Францию. Если захочешь ее увидеть, я тоже там буду. Иначе не приезжай. Но это твой единственный шанс. Элоиза сказала, что если ты не приедешь сейчас, она уже никогда не захочет встретиться с тобой.