– Мир, я так полагаю, ваша милость. Одна часть того,что мы выращиваем, идет нашему хозяину, вторая – его хозяину. Третья – королю…прибавьте потом губернатора. И в довершение – платим за войны, которыенесколько лет назад вел наш хозяин. Нам остается не так уж много.

– Я собираю армию для войны на Востоке, – с больюв сердце сказала Се'Недра.

– Да, ваша милость, – ответил второй крепостной,Деттон. – Мы сегодня слышали вашу речь.

– Это что-нибудь изменит в вашей жизни?

– Это значит повышение налогов, ваша милость, –ответил Деттон, пожимая плечами, – и кое у кого сыновей заберут в солдаты,если наши хозяева решат присоединиться к вам. Из крепостных выходят плохиесолдаты, но они могут нести поклажу. А когда дело касается штурма крепости,дворяне хотят, чтобы рядом находилось побольше крепостных и было кому умирать.

– Выходит, вы отправляетесь на войну, не питая любви ксвоей родной стране?

– Какое отношение это имеет к крепостным,миледи? – спросил Леммер. – Месяц назад я даже не знал названия моейстраны, в которой мне ничего не принадлежит. Почему я должен питать к ней какието чувства?

Се'Недра не смогла ответить на этот вопрос. Их жизнь быланастолько уныла, так безнадежно тяжела, и её призыв к войне означал тольконовые тяготы и страдания для этих людей.

– А как же ваши семьи? – спросила она. – Ведьесли победит Торак, явятся гролимы и изрубят ваши семьи в куски, чтобы принестиему в жертву.

– У меня нет семьи, миледи, – упавшим голосомответил Леммер. – Мой сын умер несколько лет назад. Мой хозяин с кем-товоевал, и при осаде замка на крепостных стали лить кипящую смолу, когда онипытались приставить к стене лестницу. Узнав это, моя жена перестала есть иумерла. Так что гролимы им больше не страшны. А если они захотят убить меня –ну что же, пожалуйста.

– Разве тебе не за что сражаться?

– Пожалуй, пища, – ответил Леммер после некоторогораздумья. – Я очень страдаю от голода.

Се'Недра повернулась ко второму крепостному и спросила:

– А ты что скажешь?

– Я брошусь в огонь за того, кто меня накормит, –с жаром ответил Деттон.

– Идемте, – приказала Се'Недра, направляясьобратно в лагерь, туда, где стояли большие телеги, набитые провиантом соскладов Сендарии. – Я хочу, чтобы эти люди были накормлены, –приказала она перепуганному повару. – Дать столько, сколько съедят.

Дерник, честные глаза которого были полны сострадания, ужеподскочил к одной из повозок и взял большую буханку хлеба, затем, разломив её,протянул одну половину Леммеру, а другую – Деттону.

Леммер уставился на хлеб, весь затрясся и проговорилсдавленным голосом:

– Я последую за тобой, миледи… Я съел свои ботинки ипитался одной лишь вареной травой и корнями деревьев. – Его пальцысудорожно схватили хлеб, словно он боялся, что его отнимут. – Ради этого япойду за тобой на край света. – И он впился зубами в хлеб.

Се'Недра долго смотрела на него, потом резко повернулась иубежала. Оказавшись в своем шатре, она забилась в истерике. Адара с Таибойбезуспешно пытались утешить её и в конце концов решили послать за Полгарой.

Когда чародейка пришла, она быстро огляделась и попросилаТаибу и Адару оставить её наедине с рыдающей принцессой.

– Ну ладно, ладно, Се'Недра, – принялась онауспокаивать принцессу, садясь на кровать и беря её за руки. – Так в чемдело?

– Я больше не могу, леди Полгара, – рыдая,вскричала Се'Недра. – Не могу!

– Это была твоя идея, – напомнила Полгара.

– Я ошиблась, – всхлипывая, созналасьСе'Недра. – Ошиблась! Ошиблась! Мне надо было остаться в Райве.

– Нет, – возразила Полгара. – Ты сделалатакое, что никому из нас не под силу. Ты помогла нам заручиться поддержкойарендов. Я даже не уверена, справился бы Гарион с этим делом.

– Но наши люди обречены на смерть! – вскричалаСе'Недра.

– С чего ты взяла?

– Энгараков же в два раза больше, чем нас. Они ничегоне оставят от моей армии.

– Кто тебе сказал?

– Я… я подслушала, – ответила Се'Недра, прикасаяськ амулету, висящему на шее. – Я слышала, что говорили Родар, Энхег иостальные, когда они узнали о выступлении южных мергов.

– Понятно, – со вздохом сказала Полгара.

– Мы только напрасно загубим наши жизни. Ничто нас неспасет. И только что я узнала, как привлечь на нашу сторону крепостных. Ихжизнь настолько несчастна, что они пойдут за мной хоть на край света за кусокхлеба. И я сделаю это, леди Полгара. Если я решу, что так надо, то поведу их насмерть. Иного не дано.

Полгара взяла бокал со стоявшего рядом столика и вылила внего содержимое какой-то склянки.

– Война еще не окончена, Се'Недра. Она даже неначиналась. – Она размешала темно-желтую жидкость на дне бокала. – Яи прежде видела, как выигрываются безнадежные, казалось бы, войны. Если тыбудешь паниковать раньше времени, пиши пропало. Понимаешь, Родар очень умныйтактик, и люди в его армии – не робкого десятка. Ни о какой битве не может бытьи речи, если только она не будет неизбежна, так как Гарион должен успетьпобедить Торака. В таком случае энгараки побегут, и нам не с кем будетсражаться. Вот, – предложила она, протягивая ей бокал, – выпей.

Се'Недра молча взяла его и выпила. Золотистая жидкостьгорчила и слегка жгла горло.

– Значит, все зависит от Гариона? – спросила она.

– Всегда полагайся на него, дорогая, –посоветовала ей Полгара.

– Как бы я хотела… – со вздохом произнесла Се'Недра

– Что «хотела», дорогая?

– О, леди Полгара, я никогда не говорила Гариону, чтолюблю его, и все отдала бы на свете, чтобы признаться ему в этом… хотя бы раз.

– Он знает, Се'Недра.