падаю, крепче сжимая кинжал. Портал разлетается на осколки и взрывается надо мной ослепительным белым пламенем.

А потом свет поглощает меня.

Глава 38

Моргаю, чтобы избавиться от огненных пятен в поле зрения. Я лежу на спине, пространство залито белым и золотым. Вокруг полыхает пламя, однако я не горю. Тревожно кричат какие-то люди, но звук далекий — по сравнению с тем, что находится со мной рядом, в огне, в пульсации чистой волшебной энергии.

С тем, что откликнулось на мой зов и дотащило меня до самого дома.

Яйцо уже треснуло посередине, его поверхность расходится зигзагами, из которых бьет свет, и его обитатель выбирается наружу.

Огонь гаснет, и мы с дракончиком падаем на пол, покрытый мягким толстым ковром. Зрение затуманивается, сознание ускользает. У меня на груди лежит что-то тяжелое.

Золотые глаза с огромными черными зрачками. Блестящая пепельная мордочка тычется мне прямо в нос, и новорожденный обладатель этой мордочки смотрит на меня с абсолютным обожанием.

А потом его забирают. Кто-то выхватывает еще липкий от крови нож из моей руки.

Магия ослепительно вспыхивает под закрытыми веками и поглощает мои разум и тело. Я чувствую, как она настойчиво бьется под кожей. Искрит на кончиках пальцев.

Я не могу пошевелиться.

Я слышу знакомые голоса, но не понимаю, откуда они доносятся. Они затихают, замолкают, и не ясно, как надолго.

На краю сознания корчится Госсамер, едва живой после встречи с железом. Но он безвреден — даже в моем нынешнем жалком состоянии.

Однако я чувствую, как он свирепеет — медленно, как умеют только бессмертные.

Прохладная сладкая вода струйками стекает в мое пересохшее горло.

Пространство за глазами пульсирует, снова и снова пронзая болью.

Нежные руки убирают с лица потные волосы. Наверное, у меня жар.

Все погружается во тьму, потом свет снова возвращается, наполняя голову болью, а потом снова гаснет.

Рейз. Я еще не пришла в себя, но вдруг вспоминаю о нем: как он корчился на палой листве, пока в его крови растекался яд фейри. Ему нужен целитель. Кто-то обязательно должен привести к нему целителя.

— Рейз, — бормочу я. Во всяком случае, пытаюсь. Я плохо чувствую собственное лицо, и получается какой-то вялый рык. — Рейз, — снова с отчаянием повторяю я. Может, он вообще уже мертв. Он должен знать, что я рядом, что я спасу его. — Рейз!

— Я здесь. — Теплые руки — слишком теплые, как и все вокруг — ложатся на мои плечи. — Тсс, все хорошо. Я здесь.

На умирающего вроде не похож. Я разлепляю один глаз, но все вокруг расплывается. Трудно сказать, но вроде бы я лежу на огромной кровати в освещенной свечами комнате. В углу потрескивает камин, разгоняя осенний холод. Рейз сидит рядом, возле моих коленей, продавливая матрас. Его лицо — размытое пятно в медно-красном ореоле, но я почти уверена, что он смотрит на меня с тревогой.

Я вытягиваю руку вперед, но отдергиваю, шипя от боли. Рейз нежно ловит ее, переворачивает вверх ладонью и осматривает рану. Она забинтована, но еще болит, причем сильнее, чем когда я стискивала кинжал.

— Где мы? — спрашиваю я. Голос звучит странно, тихо и надсадно. — Яйцо! Я же видела… дракон… — Я быстро оглядываюсь по сторонам, но никакого дракона нет. Может, привиделось?

Рейз вроде немного отодвигается и не спешит с ответом. Наконец, после достаточно долгого, чтобы считаться неловким, молчания он говорит:

— Мы в безопасности. Я потом расскажу, ладно? Ты мне доверяешь?

По идее, я должна забеспокоиться, но вдруг с удивлением отмечаю, что и правда ему доверяю. Я бы кивнула, но боюсь, что такое движение только растрясет мой больной мозг, поэтому просто моргаю в надежде, что он поймет.

Рейз, похоже, замечает, что все еще держит мою руку, и внезапно роняет ее так, будто она его обожгла:

— Ты как себя чувствуешь?

Интересно, он знает, что на этот вопрос невозможно ответить?

С одной стороны, Госсамер больше не давит на меня, и я как будто впервые за долгое время могу дышать. Я ощущаю стук собственного сердца — ушами, головой, руками, — и электричество магии все еще бурлит в моих сосудах. Чувство неуязвимости пока не прошло.

С другой — слабость такая, что мне даже с постели не встать. Мне так больно, что глаза не открыть, из-за повышенной температуры я страшно потею, а ладонь жжет, будто в ней все еще торчит нож.

— Как будто я пробила в ткани реальности дыру для двоих человек, — говорю я наконец. Мне хотелось, чтобы реплика прозвучала легко, но с моим хриплым голосом затея сомнительная.

Рейз, однако, хихикает.

Случившееся вспоминается урывками, которые забываются, едва появившись. Хватаюсь за проблески мысли, чтобы они не ускользнули, не обращая внимание на ноющее чувство, что упускаю что-то еще.

— Исольда, — говорю я. Создавая портал, я выбирала направление именно на нее. Она должна быть где-то здесь. В груди нарастает тревога. — Где…?

— С ней все нормально, — успокаивает меня Рейз. — Ты привела нас к ним. Хочешь, я схожу за ней?

Я вспоминаю, каких гадостей мы наговорили друг другу. Как я грубо ее оттолкнула. Помню, как вонзила нож в существо с лицом Исольды.

— Нет.

Я слишком устала, чтобы сейчас распутывать свои чувства и разбираться с ее. Слишком измотана, чтобы объясняться с ней. Еще успеется.

Смотрю на Рейза сквозь ресницы. Ему всегда шел свет костра. Даже сейчас, когда он такой бледный, а под глазами залегли круги. Огонь окрашивает его щеки в теплые тона и добавляет меди волосам. Он сводит брови, смотрит в пустоту, будто подыскивая слова. Наконец он на одном дыхании произносит:

— Сили, ради всего святого, прости меня.