ему лет. Редкие побелевшие волосы были собраны сзади в пучок, а коричневатая чешуйчатая кожа напоминала черепашью. Пронзительный взгляд блестящих глаз тоже был сродни черепашьему, а широкие ладони умели обращаться с деревом.

За день они обменялись от силы дюжиной слов, но больше и не требовалось.

Сначала мысли о гробе нагоняли на нее глубокую тоску. Эми похоронят, скроют с глаз, отлучат… Впрочем, взявшись за дело, она почувствовала успокоение: страх, потрясение и тревога уступили место сосредоточенности, необходимой при работе с острыми предметами. Хотя бы это она может сделать для Эми: похоронить ее в приличном гробу. Руки у Бри загрубели от шлифовальной шкурки, одежда покрылась опилками; от нее пахло потом и свежеструганой сосной. На всем пути их сопровождало благоухание бальзамических пихт. Будто запах благовоний, — подумала она.

* * *

Уже почти стемнело, когда Брианна оставила Тома с гробом во дворе и поднялась наверх, чтобы наскоро привести себя в порядок и переодеться. Скинув тяжелую от пота и опилок одежду, она сразу почувствовала облегчение, словно сбросила с плеч толику сегодняшних забот. Бри ногой откинула вещи в угол и, обнаженная, замерла.

Дом гудел, как пчелиный улей: время от времени снизу доносился шум и возгласы людей, входивших в открытую дверь. В знак уважения голоса ненадолго стихали, но тут же все повторялось. Брианна закрыла глаза и медленно провела руками по телу, ощущая кожу и кости, мягкое прикосновение влажных тяжелых волос, струящихся по спине.

Разве она не должна испытывать вину? Конечно, сквозь пелену усталости Бри чувствовала себя виноватой, но, как порой говорила ее мать, у плоти нет совести. Ее тело, такое живое, с благодарностью откликалось на заботу, обтирание губкой и расчесывание волос при свете свечи в прохладной темной комнате.

В дверь тихо постучали, и вошел Роджер. Бри выронила нижнюю юбку, которую собиралась надеть, и подошла к нему в сорочке и корсете.

— Что вы сделали с медведем? — пробормотала она, уткнувшись мужу в плечо. От него пахло кровью.

— Выпотрошили, связали веревками и притащили домой. Кажется, твой отец положил его в погреб, чтобы до туши никто не добрался. Завтра они с Гилли Макмилланом снимут с него шкуру и разделают. Будет много мяса, — добавил Роджер.

По спине и животу Брианны прошел озноб. Муж прижал ее к себе.

— Как ты? — тихо спросил он, зарывшись в ее волосы.

Бри кивнула, не в силах произнести ни слова, и они постояли еще немного в тишине, прислушиваясь к долетающим снизу звукам.

— А ты как? Было ужасно?

Она наконец отпустила Роджера и пригляделась к нему. От усталости под глазами у него залегли синяки. Он только что побрился, и с еще влажного лица не сошла краснота. Прямо под челюстью виднелся небольшой порез — темная полоска запекшейся крови.

— Да. И в то же время — прекрасно. — Роджер покачал головой и нагнулся поднять упавшую юбку. — Потом расскажу. Надо облачиться как подобает и пойти поговорить с людьми.

С этими словами он расправил плечи, презрев собственные переживания и усталость, и схватился за спасительный якорь своего призвания, как другой взялся бы за меч.

— Хорошо, потом, — эхом отозвалась Бри и вскользь подумала, что неплохо бы и ей выучить благословение воину, идущему в бой.

* * *

Спустя какое-то время она наконец взяла себя в руки, покинула убежище спальни и спустилась вниз.

Гроб Эми установили на козлах в кухне: маленькая гостиная попросту не вместила бы всех, кто пришел попрощаться. Каждый принес еду. Рэйчел с двумя старшими девочками Чизхолм занималась распаковкой корзин и сумок, выставляя содержимое на стол. Брианна нерешительно вошла в комнату и глубоко втянула воздух (так что скрипнул корсет), однако ничего странного не заметила. Запахи медведя и тления, если и присутствовали, тонули в аромате горящих дров, свечного воска, ягодного варенья, яблочного сидра, сыра, хлеба, холодного мяса и пива. Еще она учуяла едва заметную умиротворяющую нотку отцовского виски.

Роджер стоял у очага в своем черном облачении с жестким белым воротничком и тихо приветствовал людей, пожимая им руки, даруя спокойствие и утешение. В настоящий момент его вниманием завладела Старая Мамаша: уцепившись за локоть преподобного, она привстала на цыпочки и что-то кричала ему на ухо. Заметив Брианну, Роджер послал ей ободряющий взгляд.

Брианна посмотрела на гроб. Нужно пойти и выразить соболезнования Бобби, только бы найти слова…

Например? Не могу же я просто сказать, что мне очень жаль. От одного взгляда на Бобби на глаза наворачивались слезы.

Безутешному вдовцу стоило героических усилий держаться прямо и отвечать на поток соболезнований, который грозил его захлестнуть. Стоявший рядом Джейми присматривал за Бобби, наполняя его стакан и принимая на себя самые настойчивые излияния чувств. Он перехватил взгляд Брианны и поднял тяжелую бровь, недвусмысленно спрашивая: «С тобой все в порядке, девочка?»

Брианна кивнула и выдавила улыбку, однако подступившая волна паники заставила ее резко повернуться и выйти из комнаты. Шагая по холодному коридору, она часто и неглубоко дышала: позади ей чудилась медленная тяжелая поступь и скрежет когтей по дереву.

Клэр сказала, что младших детей накормили и уложили спать в хирургической, скрытой от остального мира завесой одеяла. Помедлив на пороге, Брианна прислушалась: внутри было тихо, но она все же откинула край одеяла и заглянула в комнату.

В каждом углу и под большим столом у очага (огонь в нем притушили, а из кухни на всякий случай принесли каминный экран) возвышались маленькие холмики детских тел, уютно устроившихся среди верхней одежды — родительской и собственной. Бри заметила Мэнди с раскинутыми наподобие морской звезды руками и ногами. Джем наверняка где-то на улице со старшими мальчиками. Погруженная в сон комната словно дышала, размеренно и глубоко, и Брианне вдруг захотелось лечь рядом и забыться.

Она в десятый раз взглянула на большое окно, которое затянули тонким шерстяным одеялом для защиты от сквозняков. Вот только вряд ли оно убережет от рыскающих в ночи тварей. От этой мысли волосы на затылке у Бри зашевелились.

— Не волнуйся, Бри. Все хор-рошо, — раздался тихий голос.

Вздрогнув от неожиданности, Бри огляделась. Голос доносился из темного угла возле очага. Присмотревшись, она увидела Фанни. Та сидела на полу, скрестив ноги, а рядом крепко спала Блубелл, примостив голову на бедро девочки. Муслиновая повязка на собачьем боку едва заметно белела в темноте.

— Все в порядке, Фанни? — прошептала Бри. — Есть хочешь?

Фанни покачала головой. Аккуратный белый чепец придавал ей сходство с торчащим из земли грибом.

— Миссис Фрэзер принесла мне ужин. Я сказала, что мы с Блу