– Хочешь, чтобы нас засекли?

– Сцилла, ну прекрати… – недовольно поморщился он. – Ну кому нас засекать? Отец только для того, чтобы умереть тебе не дать кабалит на тебя надел. А так ты ему на фиг не сдалась…

– А зачем ему было не давать мне умереть?

– Он прочел по звездам, что твоя смерть убьет мою мать, которую он безумно любит, вот он и напугался…

– Угу… так я и поверила, – иронично наморщила она нос.

– Чему не веришь? Тому что мой отец больше жизни любит мою мать или тому, что твоя смерть на ее повлиять может?

– А ничему… Вы все уже настолько заврались, что верить хоть чему-то из Ваших слов это надо вообще башки не иметь.

– Слушай, вот смотри, кроме того, что он надел на тебя кабалит, он ничем и никак тебя не обидел. Даже на все твои выходки не реагировал, чего бы ты не творила… Неужели это не доказательство, что кроме того, чтобы постараться сохранить жизнь горячо-любимой жене он больше никакой цели не преследовал?

– Ну не знаю… А он что, и правда ее любит? А почему тогда они не вместе?

– Почему-почему… – Гранд поморщился. – Потому что любит настолько, что ни к чему принуждать не хочет. А мать моя кроме власти видимо не любит ничего и никого… И любовь, похоже, не более чем игра для нее. Пока игра шла по ее правилам – хорошо, а нет, так наплевала и забыла.

– Так что она не на троне, если власть ей столь дорога?

– Да и власть она, скорее всего, тоже своеобразно любит. Ей нужно чтобы все по ее было и никак иначе… И на Империю ей по большому счету плевать… Избаловали ее все. И Владетель, и мой отец, любую прихоть исполняя, вот она и привыкла считаться лишь со своими желаниями, а на остальное ей фиолетово.

– С чего решил?

– Как с чего? Ну вот если ты, например, была бы Владетельница, ты решилась бы бросить свою Империю и отправиться путешествовать в неизвестном направлении, никого ни о чем не предупредив, всего лишь из-за того, что тебе видите ли все надоело и собственный сын раздражает?

– Ну если бы моим сыном был бы ты, – Сцилла иронично хмыкнула, – то может и сбежала бы… Выносить твою самовлюбленную тупость каждый день, задачка не из простых, – она состроила ему рожицу и показала язык.

– Ой, язык у тебя, что жало, – Гранд поморщился. – Ну хорошо, я туп и самовлюблен, но у нее же полная власть надо мной была. Могла наказывать, могла перевоспитывать, так нет, ушла… Типа все вы меня недостойны, разбирайтесь со своей Империей и промеж себя сами. Достали вы все меня, я в вас разочаровалась.

– Слушай, если ты так мать не любишь, то чего хотел, чтобы она вернулась? Из-за Владетеля что ли? Это он тебя заставлял? Кстати, раз оно так все сложилось, и моя жизнь связана с ее, может прикончишь меня и вся недолга? И меня от ожидания избавишь и с ней рассчитаешься…

– Дура ты! Вот треснуть бы тебе хорошенько, чтобы не смела больше такие глупости говорить, – Гранд, зло прищурившись, с раздражением посмотрел на нее. – С чего взяла, что я мать не люблю и могу желать ей смерти?

– Ну она же, по твоим словам, властолюбивая эгоистка, никого кроме себя не любит и на всех плюет, даже на свою Империю… Кстати, я теперь понимаю в кого ты такой… С такой мамашей было бы странно другим стать. Хотя сейчас в тебе что-то человеческое стало просыпаться, не иначе оттого, что она наконец от тебя отвалила.

– Заткнись! Заткнись сейчас же! Иначе пожалеешь! – руки Гранда непроизвольно сжались в кулаки.

– И что ты мне сделаешь? Изобьешь? Так я не боюсь такого, как ты уже наверняка мог заметить… Или прикончишь вместе со своей мамашей? Так этого я тоже не боюсь…

– Вот зря я тебе помог кабалит отца порвать… Явно зря. Тебе обязательно надо доводить кого-то, а у него терпения поболее, чем у меня будет… так что я явно маху дал, когда тебя от его контроля избавил. Ну ладно, раз сам виноват, то куда деваться, придется терпеть… Продолжай хаять и меня, и мою мать. Я не рискну тебе вред причинить раз от твоего здоровья ее жизнь зависит, – Гранд нервно сглотнул и отвернулся.

– Да никого я не хаяла. Я вообще твою мать не видела. Как я ее хаять могу? Я всего-навсего повторила твои слова.

– Ты вывернула их, и все исказила. И вообще, какой бы она не была, она моя мать. И этим все сказано. Так что если оскорбляешь ее, в первую очередь оскорбляешь меня. Ясно тебе?

– Ладно, извини. Я не хотела тебя оскорблять, а уж мать твою и подавно. Ты сам начал этот разговор и сам дал почувствовать, что свою мать по меньшей мере не понимаешь.

– Ну не понимаю и что с того? Не дорос просто еще наверное до понимания, вот и злюсь. Моя мать маг такой силы, что мне пока до понимания ее как до луны… Отец и Владетель ведь не на пустом месте так относятся к ней… Вполне возможно, они видят что-то, что я не вижу…

– Ты перестал считать ее самовлюбленной эгоисткой или хочешь, чтобы я таковой ее не считала?

– Я просто понял, что не вправе оценивать ее поведение, и уж тем более не хочу, чтобы исходя из моих слов, хоть какую-то оценку давала ей ты.

– Договорились, это и правда дело неблагодарное по чьим-то словам мнение составлять. Так что еще раз извини, что положившись лишь на твои слова, впечатление о твоей матери составила. Это было на редкость опрометчиво и глупо.

– Сцилла, – обернувшийся к ней Гранд нервно усмехнулся, – вот как тебе удается, даже извиняясь и соглашаясь со мной, так уесть и ткнуть носом? Это ж у тебя прям талант…

– У меня талант не только в этом, но ты пока заметил лишь его, – хитро усмехнувшись, парировала она, – ну ничего, я тебе сейчас еще один свой талант покажу. Научу силки плести, чтобы дичь поймать, а потом научу ее потрошить и с травками на костре зажаривать… Вкуснотища, пальчики оближешь.

В надвигающихся сумерках Гранд пробирался по узкой горной расщелине в надежде подстрелить горную куропатку, которые в обилие водились в этих местах, но ни на одном из найденных им гнездовий птиц не было, словно незадолго до его прихода кто-то их спугнул,