Все было более или менее под контролем. Однако полиция не учла одно обстоятельство — и это обстоятельство как раз сейчас приближалось по улице.

Джек повернул голову, увидев, как полчища журналистов и просто любопытных скопом развернулись и бросились навстречу кортежу машин. Сперва Джек подумал, что это Уолтер Салливан, но затем он разглядел полицейских на мотоциклах, следом за ними — микроавтобусы Секретной службы и, наконец, два американских флажка на лимузине.

Войско, приведенное с собой этим человеком, затмило то, которое готовилось к встрече Лютера Уитни.

Грэм увидел, как Ричмонд вышел из лимузина. За ним неотступно следовал агент, с которым он столкнулся в полицейском участке Миддлтона. Бёртон. Вот какая у него фамилия. Крепкий, серьезный чувак. Его взгляд скользил по сторонам подобно локатору. Рука застыла в считаных дюймах от президента, готовая в любой момент отдернуть его в сторону. Микроавтобусы Секретной службы остановились на противоположной стороне улицы. Одна свернула в переулок прямо напротив здания суда. Джек снова перевел взгляд на президента.

Установили импровизированную трибуну, и Ричмонд начал пресс-конференцию. Защелкали фотоаппараты, полсотни взрослых людей с журналистскими дипломами принялись отпихивать и отталкивать соседей, протискиваясь вперед. Немногие простые граждане, более разумные, держались позади; двое снимали на видеокамеры то, что для них определенно являлось важным событием.

Обернувшись, Джек увидел за спиной судебного пристава — скалу из черного гранита.

— Я здесь уже двадцать семь лет, и он никогда сюда не приезжал. А тут уже второй раз за год… Судите сами.

— Ну если б ваш друг вложил десять «лимонов» в вашу избирательную кампанию, вы бы тоже, наверное, приехали сюда.

— Большие же шишки настроены против вас…

— Ничего страшного, я захватил с собой большую палку…

— Сэмюел, Сэмюел Лонг.

— Джек Грэм. Рад с вами познакомиться, Сэмюел.

— Палка вам очень пригодится, Джек; надеюсь, вы залили ее свинцом.

— Так что вы думаете, Сэмюел, мой клиент может рассчитывать на справедливое отношение?

— Если б вы задали этот вопрос два-три года назад, я сказал бы — да, черт возьми. Вне всякого сомнения. — Судебный пристав выглянул в окно. — Вы задаете его сегодня, и я отвечаю: не знаю. И неважно, что это за суд. Верховный суд, мировой судья… Всё меняется, дружище. И не только суды. Всё. Весь проклятый мир меняется, и я уже больше ничего не знаю.

Оба снова посмотрели в окно.

Дверь в зал заседаний открылась, и вошла Кейт. Джек непроизвольно обернулся. Сегодня никакого особого наряда для судебных заседаний — черная плиссированная юбка, подпоясанная тонким черным ремнем; простая блузка наглухо застегнута; зачесанные назад со лба волосы ниспадают на плечи. Щеки раскраснелись на морозе, пальто переброшено через руку.

Они сели за столик. Сэмюел тактично удалился.

— Кейт, ждать осталось совсем недолго.

— Знаю.

— Послушай, как я тебе уже говорил по телефону, дело не в том, что Лютер не хочет тебя видеть; он боится. Боится за тебя. Этот человек любит тебя больше всего на свете.

— Джек, если отец не начнет говорить, ты сам знаешь, что произойдет.

— Возможно, но у меня есть кое-какие отправные точки. Позиция обвинения далеко не такая прочная, как все думают.

— Откуда ты это узнал?

— Просто поверь мне. Ты видела на улице президента?

— Разве можно было его не заметить? Но это даже к лучшему: на меня никто не обратил внимания.

— Определенно, Ричмонд оставляет всех окружающих не у дел.

— Отец уже здесь?

— Будет с минуты на минуту.

Открыв сумочку, Кейт принялась шарить в ней в поисках жевательной резинки. Усмехнувшись, Грэм отстранил ее трясущуюся руку и сам достал пачку.

— Я могу хотя бы поговорить с отцом по телефону?

— Я посмотрю, что можно сделать.

Оба сели и стали ждать. Джек накрыл ладонью руку Кейт, и оба посмотрели на массивную скамью, где через несколько минут все начнется. Но пока что они просто ждали. Вместе.

* * *

Завернув за угол, белый микроавтобус проехал через строй выстроившихся полукругом полицейских и остановился в нескольких шагах от боковой двери. Сет Фрэнк подъехал к нему сзади и вылез из машины, держа в руке рацию. Двое полицейских вышли из микроавтобуса и осмотрелись по сторонам. Очень хорошо. Вся толпа сместилась к противоположной стороне улицы, поглазеть на президента. Старший группы обернулся и кивнул полицейскому, остававшемуся в микроавтобусе. Через несколько мгновений появился Лютер Уитни, скованный по рукам и ногам, в темной шинели, наброшенной поверх костюма. Его ноги коснулись земли, и он в окружении двух полицейских двинулся к зданию суда.

И тут толпа хлынула за угол, вслед за президентом, решительным шагом направляющимся к лимузину. Проходя мимо здания суда, Ричмонд поднял взгляд. Словно почувствовав его присутствие, Лютер, до того смотревший себе под ноги, также поднял взгляд. На одно жуткое мгновение их глаза встретились. Прежде чем Уитни успел опомниться, у него вырвались слова:

— Долбаный ублюдок!

Это было произнесено негромко, но оба полицейских что-то услышали, поскольку они озирались по сторонам, так как меньше чем в ста шагах проходил президент. Полицейские были удивлены. Но тут все их мысли сосредоточились только на одном.

Под Лютером подогнулись колени. Сперва полицейские решили, что он нарочно хочет усложнить им жизнь, но затем увидели стекающую по лицу струйку крови. Один из них грубо выругался и схватил Уитни под руку. Второй выхватил пистолет и описал им широкую дугу, направляя в ту сторону, откуда, по его мнению, прилетела пуля. Все произошедшее в течение нескольких последующих минут в сознании большинства тех, кто при этом присутствовал, смазалось в одно сплошное месиво. Звук выстрела практически полностью потонул в криках толпы. Однако агенты Секретной службы его услышали. Бёртон мгновенно повалил Ричмонда на землю. Тотчас же двадцать темных костюмов, вооруженных автоматическим оружием, образовали вокруг них живой кокон.

На глазах у Сета Фрэнка микроавтобус Секретной службы рванул с места и отгородил президента от толпы. Из него выскочил агент, вооруженный автоматической винтовкой, выкрикивающий что-то в рацию.

Фрэнк приказал своим людям перекрыть каждый квадратный дюйм вокруг; все перекрестки оцеплены, далее начнется тщательный осмотр всех зданий. В самое ближайшее время приедут автобусы, наполненные полицейскими, но Фрэнк почему-то понимал, что уже слишком поздно.

Еще через секунду следователь уже оказался рядом с Лютером. Не веря своим глазам, он смотрел на то, как кровь впитывается в снег, растапливая его и превращая в тошнотворную алую лужицу. Вызвали «Скорую помощь», она подъедет через считаные минуты. Но Фрэнк также понимал, что для «Скорой» уже слишком поздно. Лицо Уитни уже побледнело, глаза смотрели невидящим взором, пальцы крепко сжались. Теперь у Лютера в голове появились два новых отверстия,