к учителю! – сыграв наигранное оскорбление, приложив ладонь ко рту, негромко проговорил Люций. – Что же случилось со строгой, не приемлющей нарушения правил Сорель?

Она изменилась… Из-за тебя.

– Я уже говорила, что получила разрешение на изучение его эмоций.

– Знаю-знаю, – примирительно прошептал теневой див и ещё тише, едва шевеля губами, добавил: – Но всё равно нам надо быть начеку.

Прошло несколько часов, когда местность стала причудливой. Пологие скалы теперь напоминали лестницу, где на каждой ступеньке главенствовал свой вид цветов – ярусы лиловых бутонов, белоснежных и голубых, минули прежде, чем мы достигли уровня, где росли Ликорисы.

Открывшееся зрелище заставило меня поражённо застыть, всматриваясь в красные соцветия, мрачно застывшие на фоне ночи. Я сглотнула, чувствуя, как подсасывает под ложечкой. Прежде никогда не видела такого количества цветков смерти.

И их вид породил лишь большую тяжесть в груди. И полоска белесого света, ещё слабая, но уже видимая и намекающая на скорый восход солнца, виднелась на небе. Нынче солнце вставало рано.

– Смотрите, что я нашёл! – вдруг раздался голос Натана. Он стоял у тонкого низкого деревца, которое было слишком неприметным в этом буйстве алого, из-за которого казалось, будто ты переходишь вброд кровавое море.

Послышались возбуждённые шепотки, а я не смогла даже увидеть, на что показывал светлый даэв, ведь остальные ученики мгновенно обступили растение.

– Дайте пройти. – Наставник растолкал незадачливых стражей. Увидев, как Люций продвигается вперёд – перед ним отчего-то расступались гораздо охотнее, – я двинулась вслед за ним.

И вскоре передо мной наконец-то предстала картина: пронзительно яркие бутоны Ликориса на голом, без листьев, стебле, окружившие чахлое деревце, будто заключив то в плен, и чёрный платок, обвязанный вокруг узкого ствола со светлой корой.

«Р. Л.» – гласили изящные вышитые красной нитью буквы, а рядом на ткани, вторя местности, были вышиты алые цветы, чьи лепестки на тёмной ткани смотрелись, словно паучьи лапы.

– Это платок Розали Ликорис, – произнёс Рафаиль, широко распахнув глаза; по стечению обстоятельств див шёл рядом с Натаном Страйдом и один из первых увидел находку.

– Уверен? – осведомился наставник.

– Да. Только у неё такие платки. – В этот раз говорил Блез. Его лицо напоминало камень, лишь на переносице пролегла озабоченная морщинка.

– Хорошо, – протянул наставник. Прошло несколько секунд, и он поднял взор на других учеников: – Вы чего побледнели? Это лишь платок. Теперь мы знаем, что третий курс точно здесь проходил. – Он выглядел грозно и недовольно, скомандовав: – Продолжаем путь! И вспомните, кто вы, наконец-то! Вы уже почти закончили второй год обучения, так соответствуйте этому!

Наставник первым пошёл дальше по тропе, решительно и уверенно. И его уверенность перешла ко многим из тех, кем на какое-то время овладел страх. Поляна с Ликорисами стала медленно пустеть.

Для меня же, пока я смотрела на платок, оставалось непонятно одно:

– Почему Розали оставила его здесь? – проговорила, глядя на повязанный кусочек ткани с переливающимися красными нитями.

Ответ стал неожиданностью.

– Розали порой сентиментальна, – произнёс Люций, оторвав взор от деревца. – Должно быть, ей понравилась эта поляна. – Он обвёл взглядом кусочек подножия. – И она решила оставить здесь частичку чего-то своего, – добавил Моран.

Послышался хруст костяшек, что в повисшей тишине показался оглушительным.

– Не нравится мне это, совершенно не нравится, – угрюмо процедил Рафаиль, сжимая ладони в кулаки и после поправляя увесистый меч на боку. Его оружие было больше любого другого клинка из тех, что принадлежали находящимся поблизости молодым воинам.

С рассветом мы достигли ущелья – широкой многометровой пропасти, которую невозможно было обойти, ведь она сразу переходила в отвесную скалу. Через пустоту, продолжая тропу, был перекинут подвесной мост. На первый взгляд, он выглядел безопасно: сплетение толстых канатов и кусков дерева под ногами. На другой стороне обрыва виднелись дома – теперь от города Ин нас отделяло лишь одно препятствие.

– Ещё слишком рано, наверное. Людей не видно, – сказала Айвен, вглядываясь вдаль.

– Я первый. Остальные – по моей команде, – произнёс Цецилий, ступив на раскачиваемый ветром мост. Первые пару минут наставник двигался достаточно медленно, осматривая каждый участок, каждую дощечку. Но, судя по тому, как ускорялись его шаги, в которых появлялось все больше уверенности, причин для беспокойства он не находил. Преодолев три четверти пути, наставник обернулся и махнул, призывая идти за ним.

Когда ноги оказались на шаткой поверхности, я на несколько секунд остановилась, привыкая к отсутствию твёрдой почвы под ногами. Но всё же подвесной мост оказался крепче и безопаснее, чем выглядел со стороны.

– Это выглядит пугающе, – прошептала Айвен за спиной. – Хотя я никогда не боялась высоты.

– Не смотри вниз. Только вперёд, – бросила через плечо.

– Это не помогает. Кажется, у меня немеют ноги, – вместо подруги отозвался Ной, идущий впереди меня.

Некоторое время поколебавшись, я коснулась его эмоций, успокаивая даэва, который боялся сделать хотя бы шаг вперёд.

Прошло не меньше четверти часа, когда мы наконец-то преодолели расщелину, оставив мост позади. Перед нами раскинулся город Ин. И вид поселения вовсе не воодушевлял. Он вызывал вопросы, ставил в тупик и позволял червякам сомнения ещё сильнее вгрызаться в душу.

Все дома на подступах и дальше по улице выглядели так, словно в них давно никто не жил. Они обветшали и покосились, дерево местами потемнело и сгнило. Внутри же жилищ царила полная покинутость.

– Письмо в Академию Снов точно пришло из этого места? – спросил кто-то из учеников.

– Да. На пергаменте была печать местного управляющего, – ответил Цецилий и обнадёживающе добавил: – Если кто-то, конечно, её не подделал.

Мы разделились, решив исследовать дома. День только начался, солнце высоко стояло на небосводе, и даже если где-то здесь имелись ревенанты, пока они прятались от света и тепла, мы были почти в безопасности. Если это вообще возможно было в подобной обстановке. Смотря на эту разруху, я не видела совершенно никого, кого мы могли бы спасти.

Войдя в одно из строений, просторное и, видимо, когда-то принадлежащее зажиточным жителям, я цепким взглядом осмотрела внутреннее убранство. Почти истлевшие куски циновок на прогнившем полу, через который уже пробивалась вездесущая зелень, на столе в одной из комнат – видимо, бывшей кухне, – лежали глиняные чашки, которые покрывал слой уже даже не пыли, а практически земли.

Глянув на пролом в крыше и почти высохшую лужу под ним, я решила, что, должно быть, недавно был дождь.

Раздался треск, заставивший меня обернуться, положив руку на эфес Туманного.

– Это я, – проговорила Айвен. Оторвав взгляд от куска проломившегося пола у ног дэвы, помедлив, я позволила себе немного расслабиться, отпуская рукоять меча. – У тебя появились мысли по поводу всего этого? –