Магнус Косматый воспитал четверых детей. Расмус, Финн и Эта пошли по стопам своих предков, став прекрасными воинами, великолепными стрелками и толковыми земледельцами. В набегах им сопутствовала удача. Астрид же пошла в покойную мать и краше её на Совиной круче не было никого.

Когда Астрид исполнился шестнадцатый год, прибывшие из Гриммштайна, кальтехауэры сообщили Магнусу страшную весть. Сыновьям Косматого, отправившимся на ярмарку близ Стенающих берегов, не суждено было вновь увидеть родные фьорды. Соседи рассказали, что произошло на торгах и сердце Магнуса не выдержало удара. Тогда же было названо имя мерзавца. Не Магнусу, само собой, тот уже умер, а Астрид.

Человек в кожаной куртке с нашивкой Псарни на правом плече несколько раз постучал в дверь. Вывеска, гласившая, что в этом доме находится палата Меченских купцов, покачивалась на ветру и лязг ржавых цепей раздражал человека из златоградского цеха.

Когда дверь открылась, лопоухий мужчина в нарядной рубахе с затертыми на локтях рукавами отступил назад, схватившись за сердце. Перед ним стоял Псарь с гладко выбритой головой. Стоял и поглаживал аккуратно подстриженную бороду. - Я к Луке. - сказал человек из цеха и вошел в дом, спихнув с дороги лопоухого.

- Вы же Войцех?

Лысый обернулся. - Вы платили за одного Псаря?

- Да.

- Тогда кого ты еще ждешь?

Лопоухий мужчина, служивший при палате, был мнителен. Он слышал о наемниках из Псарни только дурное и волновался, как бы негодяй не прирезал и его, так сказать ненароком. - Лука у себя. Это прямо по коридору, третья дверь слева.

Войцех шел, заглядывая в каждую открытую дверь. В свое прошлое посещение палаты он заприметил весьма ладную девку и теперь, когда часть работы была выполнена, планировал свое будущее на следующие несколько дней.

Лука действительно был у себя и судя по всему он был единственным, кто рад видеть наемника. Кроме него членами палаты числилось еще восемь человек. Они торговали весьма ценным товаром, который не пользовался в Гриммштайне особой популярностью, но спрос тем не менее был, а цена за товар, по меркам многих аристократов, была несправедливо завышена. Этим товаром была соль. - Войцех, друг! Я так рад тебя видеть!

- Взяли за горло?

- Прости, что?

- Псарям рады только когда сильно прижмет. В прошлый раз ты говорил халдею о том, что я мразь, рожденная гнилой утробой в грязной подворотне. Что ты ему велел, своему холдею?

- Я не понимаю, о чем ты. Войцех, ты что-то путаешь, - лепетал Лука.

- Ты велел своей пискле следить за столовым серебром. Ты правда решил, что люди Каца тащат все, что не прибито и не привязано?

Скорбное выражение отъетой морды Луки удовлетворило Псаря. На его сальном лбу проступили капельки пота. - Войцех... - нервно подыскивал слова глава палаты, - Я... Ты все неправильно понял. У нас есть один писаренок, тоже Войцех. Он тащил все, что мог утащить... Войцех.

- Не ври, если не умеешь. - Псарь улыбнулся той улыбкой, какой обычно покорял сердца женщин вне зависимости от их происхождения, - У тебя есть водка? Разговор предстоит весьма интересный.

Купец схватил со стола колокольчик. То, как усердно он вызывал своего слугу рассмешило наемника, - "Иной набат бьют тише, чем эта свинья вызывает лакея" - думал Псарь.

Не спрашивая разрешения Войцех уселся на мягкий, обитый бархатом стул. Он видел, как Лука гневно грыз губы, но все равно старательно давил улыбку. Человек из псарни любил раздражать тех, кто, обладая деньгами считал себя вершителем судеб и верхушкой пищевой цепи. - Твои торгаши.

- Купцы. - поправил Войцеха Лука, - Торгаши на улице, мы уважаемые люди.

- Хорошо, тебе виднее. Твои торгаши не предавали тебя и не крали товар. Я нашел каждого из них.

Лакей разливал выпивку.

- Ты совершил почти невозможное. Не даром я плачу за твою работу такие деньги. Что тебе удалось выяснить?

Войцех не спешил отвечать. Сперва он хотел выпить и только после того, как жидкий огонь обжег его глотку, после того, как он отведал закуски и, пожаловавшись на отбитый седлом зад, вопрошающе поглядел на главу купеческой палаты, понял его выжидающий взгляд - Повтори вопрос.

Нос наконец разложило. Оказывается, в кабинете Луки пахло маслами и шафраном. Войцеху очень понравился этот аромат. Не часто он бывал в окружении такой роскоши, а Лука любил роскошь. О том знал каждый, кто хоть раз имел с ним дело.

- Что ты выяснил о пропаже моих купцов? Где они, что с товаром?

- Что будет с солью, если мешки долго лежат в воде?

- Черт подери!... Весь товар уничтожен?!

- Боюсь, что да. - Псарь слукавил, разговор доставлял ему огромное удовольствие, - С тебя пять крон поверх того, что ты уже заплатил.

- Это еще почему?

Наемник выудил из-за пазухи скрученный в трубочку лист пергамента. - Тут карта. Она весьма условна, но понять, где сейчас твои телеги труда не составит.

- А люди?

- Люди рядом с телегами.

Лука развернул карту и охнул. - По лесам и болотам... Жалко, ведь порядочные были люди. Ты разобрался с разбойниками?

Войцех ожидал этого вопроса. Он даже заранее подготовил ответ, но его он оставил на закуску. - О каких разбойниках ты говоришь?

- Само собой о тех, кто перебил моих людей.

- Смотри на карту. Один твой человек был убит аж в Милграде, другой во Врановом краю, третий на территории Трефов. Вот, - он ткнул пальцем, - Я ведь даже крестик нарисовал. Этого вон в Грошовых землях убили. Ты считай крестики то. Мне восемь банд надо было на тот свет отправить?

Глава палаты бросил на наемника гневный, исполненный презрения, взгляд. - Вообще-то я плачу деньги. Хорошие деньги, замечу.

- Об этом позже. Смотри сюда. - он положил на стол оперение стрелы. - Цвет какой?

- Серый в крапинку. - Лука вспотел сильнее, - Это же... Совиное перо?

- Такое оперение знаешь какой народ использует? Знаешь же, что кальтэхауэры. И вот у меня вопрос. Твоих людей и их сопровождающих убивали вот такими стрелами. Разбойники, как ты их назвал, не тронули товара. Похоже на разбойников? Нет. Подскажи мне, на что же это похоже, а, Лука?

- Похоже на месть...

- Вот именно. Что же ты, жирная свинья, сделал такого, чтобы тебе мстили люди с Исенмарских островов?

Лука налил себе водки.

- Мне тоже подлей. Рука не отсохнет.

Они выпили. Войцех улыбался, а вот человеку, потерявшему всех своих людей за один лишь сезон, было не до веселья. - Давно это было. - немного погодя начал Лука, - Я только начинал в дела втягиваться. Ошибки совершал непростительные. Однажды на торгах близ Седого моря я подслушал разговор Исенмарских торговцев. Речь шла о соли. Кальтехауэры начали её добывать у себя на островах.