бы. Мне одно непонятно: на кой вообще было затевать эту аферу? Если с самого начала планировалось восстановление прав картелей в прежнем объеме. И не спорь! Если бы это было не так – ты бы нашел способ пойти наперекор – уж тебе-то никто бы не смог диктовать условия!

- Ты прямо-таки сама проницательность, - пробормотал он, озадаченный напором. – Почему ты решила сейчас об этом поговорить?

- А когда? Потом ты отмахнешься – мол, дело прошлое.

- Так оно и сейчас – прошлое. Ничего уж не изменишь.

- Охитека. Не испытывай мое терпение.

- А то что? – ему сделалось весело. – Вэл. Откуда такое стремление вытряхнуть из меня информацию?

- Я же не спрашиваю – откуда такое стремление ее от меня скрыть, - она сощурилась.

- Скрывать нечего, - он досадливо поморщился. – Был внесен проект ограничения деятельности картелей. Я проголосовал за – как и многие другие. Вспышка недовольства – закономерное следствие. Это внеочередное собрание… ну, такого я, признаться, не ждал. Все-таки не шуточки! Но тоже закономерно. Заводилы, кстати, сидят в хижине стражей мира…

- То есть?! – она моргнула. – То есть – вы выполнили требования шантажистов, и теперь они сидят за решеткой?

- Ну, а кто бы их на свободу отпустил? Я, правда, подозреваю, что стражи мира замели подставных. Но где ж в нашем мире справедливость? С подставными лицами замели и немало настоящих бунтовщиков из народа. На улицах станет ощутимо спокойнее.

- Ты еще скажи, что затеяно все это было ради спокойствия на улицах.

- Ну… это приятное следствие.

- Одно из. А остальное – возвращение прав картелям и… и что? – она с искренним недоумением воззрилась на него.

Охитека задумчиво глядел ей в лицо. Она что, на самом деле не видит разницы? Не обратила внимания на смену председателя Совета, на расширение прав картелей?

- В картели теперь могут объединяться олигархи, которые совсем немного не дотягивают до ценза, - заметил он. – Если раньше это могли быть только народные объединения – то теперь дельцы средней руки тоже получили право на голос в Совете. До недавнего времени у нас действовали крайности. Чтобы получить право решать, нужно было быть или денежным мешком, прошедшим ценз, или кем-то из бедноты, которой хватило мозгов объединиться.

- Пресловутый средний класс, - проворчала Ловелла. – Только его и не хватало! Этим людям по жизни ничего было не нужно.

- Значит, ситуация переменилась.

- С чего бы, хочется знать?!

- Вэл. Ты готова задавать такие вопросы самим представителям среднего класса?

- Им-то чего вопросы задавать, - упрямо буркнула она. – Эти вопросы я задаю тому, кому и следует – тебе. Но ты не считаешь нужным ответить! Виляешь, как рыба хвостом.

- Ну да, все затевалось ради тех изменений, которые произошли, - он не выдержал. – Это можно понять, если пересмотреть законы, действовавшие до недавнего времени, итоги прошлого Совета и итоги внеочередного! И сравнить между собою то, что многим кажется несущественными мелочами. Только эту разницу может увидеть всякий желающий! Достаточно просмотреть документы, находящиеся в свободном доступе.

- Мне неинтересно то, что находится в свободном доступе, - Ловелла насупилась. – Мне интересно, что за аферу провернули твой приятель со своим тестем!

- Все аферы совершенно прозрачны для наблюдений. Имеющий глаза – да увидит!

Он, выдохшись, примолк. Все-таки спорить с Вэл, когда она вбила себе что-то в голову – то еще занятие.

А фигура речи интересная! Интересно, она сама-то поняла, что сказала?

Лэнса провернул аферу со своим тестем. Охитека до сих пор не задумывался о роли почтенного Чунты в прошедших событиях. А ведь тот отнюдь не бездействующий наблюдатель! Он-то должен был понимать, к чему дело идет.

- Такое впечатление, что тебе безразлично, - проворчала Ловелла.

- Вэл, веришь – мне безразлично, - он вздохнул. – Я почти две доли суток не спал! Меня выдернули прямо с полигона. Оно, конечно, некоторые исхитрились выспаться прямо на внеочередном собрании. Но я не настолько беспечен!

- Зато ты достаточно беспечен, чтобы пропустить переход от республиканской системы к демократической, - сумрачно заметила она.

- Что?..

- Ой, не надо делать такие ошалевшие глаза! – фыркнула она. – Представляешь, я знаю такие слова. И разницу между ними. И, если верить тому, что находится в открытом доступе – мы от чистой республики сделали шаг в сторону демократии. Именно это станет закономерным итогом допуска так называемого среднего класса к формированию картелей. Вопрос в другом: твой приятель явно вознамерился нагреть руки на этом деле. Но каким способом?

Охитека задумчиво глядел на жену. Сонливость, точно ветром сдуло. А он ее определенно недооценивал все это время!

Как Лэсна намерен нагреть руки на изменениях? Вопрос. Да и бездействие Чунты явно говорило о том, что тот был, как минимум, в курсе планов зятя. Ловелла парой фраз ухитрилась подсветить вроде бы очевидные вещи.

- Ладно, ты вроде собирался спать, - она сморщила нос. – Мирного часа!

И вышла, прихлопнув дверь. Не слишком громко, но с явным недовольством. Охитека уселся на кровать. Мирного часа! Заснуть бы теперь, после такого разговора.

Глава 34

Дорога стремительно проносилась под днищем флайера.

Кружной мост Асинивакамиг – Вавиекамиг. Не тот, что начинался неподалеку от Уру, соединяя два континента над узким проливом, а другой – с противоположной стороны, там, где два континента расходились далеко друг от друга. Длинный и широкий, растянувшийся широкой дугой над морем.

Сон.

Охитека сразу понял, что ему все снится – сам он крайне редко ездил по этому мосту. Что получается – он тоже видит последнюю поездку матери? Алита рассказывала про то, как видела ее. Правда, она не знала, что означает виденный ею сон.

В душе царил раздрай – распирало от досады, злости и горькой обиды.

Кэт говорила, конечно,