– Позвольте представить: его королевское высочество принц Альберт Виктор Эдуард, герцог Кларенс, – громко и отчетливо произнес епископ. – Доктор Артур Конан Дойл.

– Здравствуйте, – тупо промямлил герцог.

В его пустых, близко посаженных глазах начисто отсутствовало какое-либо выражение.

– Ваше высочество, – поклонился Дойл.

– Мисс Эйлин Темпл, – представил епископ.

– Здравствуйте, – повторил принц, не узнавая Эйлин.

"Он, вероятно, болен, – промелькнуло в голове у Дойла. – Эйлин не та женщина, которую легко забыть… далее если видел ее лишь однажды, а ведь герцог провел в ее обществе целый вечер…"

– Ваше высочество, – присела в реверансе Эйлин.

– Погода сегодня удивительно теплая, – пробормотал, как заводной, принц.

– Да, необычайно ясный день для этого времени года, – сказал Дойл, почувствовав, что от принца несет перегаром.

– День, воистину посланный нам Богом, – закивал епископ, расплывшись в улыбке. – Это счастье можно объяснить только появлением у нас его высочества…

– Его высочество может осчастливить кого угодно, – с грациозным поклоном добавила Эйлин. – Я знаю, что по меньшей мере один из его даров, полученный им по наследству от отца, передается от одной женщины к другой по всей Англии.

Епископ остолбенел как громом пораженный: намек на венерическую болезнь принца был более чем прозрачным. Принц Эдди в растерянности заморгал глазами, едва ли уловив причину произошедшей заминки.

"Старший сын старшего сына королевы Виктории, прямой наследник трона", – подумал Дойл.

Трон.

Слова Спайви Квинса мгновенно вспыхнули в его памяти.

Трон. Открытый проход.

"Он ищет трон, ибо он станет Царем…"

– Его высочество столь щедро раздавал свои "подарки", что теперь где их только не встретишь… – продолжала с очаровательной улыбкой Эйлин.

Епископ побелел как полотно да так и остался стоять с раскрытым ртом, разом утратив всю свою солидность. Принц молча жевал губы с видом полного идиота.

– В жаркие дни, – внезапно пробормотал он, – я очень люблю клубничное мороженое.

Неадекватность его реакции смутила даже Эйлин. Из глаз Эдди вдруг хлынули слезы…

– Мне нужно совсем немножко… – захныкал он, как ребенок. – Я хочу спокойно повеселиться…

Седовласый мужчина, сидевший справа от принца, тотчас поднялся и подхватил принца под руку.

– Вам нужно отдохнуть, ваше высочество! Вы так измучились сегодня, вам необходимо хорошенько подкрепиться и поднять настроение.

– Хочу вина, – плюхнулся на стул Эдди.

– Вина принцу! – распорядился епископ. – Благодарю вас, сэр Найджел. Благополучие и здоровье принца – наша первостепенная забота.

– Я придерживаюсь такого же мнения, – сказал сэр Найджел Гулль, личный врач принца, сверля Эйлин ненавидящим взглядом.

"Этот тип не очень-то жалует женщин", – подумал Дойл, припоминая слухи о бурных дебошах Эдди, в которых чаще участвовали мужчины, а не женщины.

– Садитесь, пожалуйста, – сказал епископ, обращаясь к Эйлин и Дойлу. – Мисс Темпл, будьте так добры, наш хозяин хотел бы, чтобы вы сели справа от него.

И Пиллфрок подвел Эйлин к столу – как раз напротив Александра Спаркса, слева от которого возвышалась крепкая фигура генерала Маркуса Макколея Драммонда.

– А вы, доктор, пожалуйста, сюда, – сказал Пиллфрок, указывая на стул, стоявший через одно место справа от Эйлин. – Пожалуйста, пожалуйста.

Позвонив в колокольчик, епископ тяжело опустился на стул между Эйлин и Дойлом.

В женщине, сидевшей напротив, Дойл узнал леди Кэролайн Николсон. Жгучая брюнетка с тонким чувственным лицом, гораздо более выразительным, чем можно было предположить по фотографии, она запоминалась с первого взгляда. В чертах ее лица было что-то хищное, темные глаза горели холодным, безжалостным огнем.

Мужчина справа от Дойла с трудом уселся на стул, морщась от боли. Его правая нога не сгибалась, и даже под брюками было заметно, что колено у него сильно распухло. На чисто выбритом бледном лице, покрытом редкими оспинами, не было никаких следов грима, и, несмотря на то что мужчина был в очках, Дойл легко узнал в нем Черного человека, которому он прострелил ногу во время зловещего сеанса на Чешир-стрит. Это был профессор Арминиус Вамберг.

Итак, за этим столом собрались все – все семеро – плюс внук королевы, на которого они делали ставку. Дойл огляделся и встретился взглядом с Александром Спарксом, который пристально смотрел на него, словно читая самые сокровенные мысли доктора. На губах Александра блуждала загадочная полуулыбка. Не в состоянии бросить ему открытый вызов, Дойл отвел взгляд в сторону.

В зале появился целый эскадрон слуг с подносами, на которых стояли чашки с прозрачным бульоном. Слуги двигались как заводные, более похожие на роботов, чем на живых людей.

– Когда-то на Карибских островах я сделал одно открытие, – неожиданно начал Вамберг, в его речи слышался резкий иностранный акцент.

– Открытие? – заинтересованно откликнулся Дойл.

– Вы когда-нибудь сталкивались с культурой первобытных племен, доктор Дойл?

– Нет, если только французская к таковым не относится, – ответил Дойл, поднося к губам чашку с бульоном.

Профессор сдержанно улыбнулся.

– Самым важным отличием подобных культур, на мой взгляд, является то, что наименее развитые народы самым непосредственным образом связаны с природой и ни о какой "цивилизованности", столь близкой сердцу зазнавшихся европейцев, тут и говорить не приходится. В силу таких отношений примитивные народы познают то, что для нас абсолютно недостижимо, а именно мир духов! Это особый мир, состоящий из духов природной стихии, населяющих физический мир, в котором, как мы полагаем, живое перестает существовать. Медики считают людей, верящих в духов, неразвитыми, суеверными – одним словом, примитивными. После многих лет исследований я пришел к выводу, что они гораздо мудрее и умнее нас и живут в таком согласии с окружающей природой, какое нам и не снилось.

Дойл кивнул, поглядывая на Чандроса, необыкновенно увлеченного беседой с Эйлин, которую, похоже, бульон интересовал гораздо больше, чем разговор да и сам собеседник.

– Я никогда не верил в их существование, – неожиданно вступил в беседу епископ, шумно прихлебывая бульон из чашки. – Можете себе представить: частная школа, англиканская церковь, я уже был викарием…

– Чье существование? – рассеянно переспросил Дойл.

– Как – чье? – расцвел в улыбке епископ, умудрившись забрызгать бульоном даже очки. – Существование духов природной стихии, разумеется. Так продолжалось до тех пор, пока я не встретился с профессором Вамбергом. И с моих глаз упали шоры!