Она тут же оживилась, а я с тоской посмотрела на ящики с огурцами и четыре ведра смородины красной.

— Так я же о трех ведрах говорила?

— Я тоже хочу себе таких огурчиков. За компотом, так и быть, буду ездить, но огурцы пусть и у меня дома будут. А еще, хочу по фирменному рецепту закруток наделать.

Эти два часа, мы потратили на мытье огурцов, ягод и специй. Только сели отрезать хвостики огурцов, привезли банки. На них мы потратили целый час, и столько же на заполнение их, оставили только тазик, пусть Глебу стыдно будет. Пока закладывала в банки, всю голову сломала, чем ему насолить за «куриные мозги»?

— Люд, может, стоит ему сказать, почему ты злишься? Он же, думает, что ты из-за «дуры» так взбеленилась. Вон, даже в записке попросил за это слово прощение.

— Ладно, насчет этого скажу сегодня, но как быть с «куриными мозгами»? — после моих слов, раздался раскатистый хохот торпеды. Отсмеявшись, она внесла предложение:

— Купи жуткие занавески, и поменяй во всей квартире…

— Не, это долго и дорого… — не согласилась, и тут же вся наша компания, принялась воодушевленно делиться идеями очередной пакости Глебу. Предложения поступали разные, но ни одно не устроило. Закрыв очередную партию консервации, меня неожиданно осенило!

— Нужно срочно купить постельное белье, чем страшнее, тем лучше! — Тут опять посыпались предложения, свекровь Сони предлагала со змеями, мол отражает нашу сущность, и своего рода предупреждение. Соня же настаивала розовом в цветочек, или же с русалочкой из мультика, и это предложение отклонила. Наконец, сошлись на расцветке белья со смешными животными, можно с мультяшными персонажами. Любовь Валерьевна бешеной пчелкой метнулась искать комплект-мести. Вернулась через час.

— Страшнее этих двух, ничего не нашла, — протягивая мне пакет, произнесла она, пытаясь справиться с отдышкой. Я пристально посмотрела на нее, силясь понять, чего почему она так запыхалась. — Лифт чинят. — Пояснила, почему дышит как лошадь после скачек. Заглянула в пакет, и тут же закрыла.

— Дай посмотреть! — Выхватила Соня у меня его из рук, достала первый комплект, — а ничего так, прикольные бегемотики — покрутив его в руках. С мстительной улыбкой на губах одобрила покупку будущей свекрови.

— Ты поросят посмотри… — предложила ей.

— Ну… — замялась она, смотря на второй комплект, — самое то, для нервного срыва твоего.

На этом и порешили, я быстро заправила постель бельем с поросятами, даже не стирая. Так как все равно перед сном поменяю, не знаю как Глеб, а я на свиньях-мутантах спать не буду. Мы уложились до двадцати часов, пусть банок и больше, но объем воды меньше. Не прошло и пяти минут после того, как помощницы ушли, послышался звук открывающегося замка. Пошла встречать жертву, моей забастовки. В этот раз Глеб зашел, смотря под ноги, и усмехнувшись покачал головой.

— Ну привет, компотная террористка… — снимая обувь, решил сострит, в своей манере.

— Это огурцы… — поправила его.

— Значит, засолочная… — направился он в зал, увидев, что он полностью заставлен, только хмыкнул. Больше ничего не говоря, направился к себе в кабинет.

— Эй! — окликнула я его. Тот повернулся, и удивленно на меня посмотрел. — Я, по-твоему, для кого старалась?!

— Я оценил.

— Я, между прочим, злюсь.

— Я понял. — Опять однозначный ответ.

— И?

— Сейчас позвоню одному человеку, переоденусь, и вот тогда можешь начать отрываться. — Не говоря больше ничего, развернулся и ушел. М-да, ни такой я реакции ждала, а ведь так старалась. Я даже расстроилась, но тут…

— Люда, какого хрена!!! — из спальни донесся полный ярости рык мужа. Я заскакиваю туда, Глеб стоит, и еле сдерживается, чтобы не придушить меня.

— Что? — сделал вид, что ничего не понимаю.

— Я спрашиваю, это что такое?! — тычет пальцем на кровать, которая была не застелена покрывалом, чтобы сразу муж узрел «красоту».

— Поросята… — пожала я плечами, мол не понимаю, почему он злится, — а что?

— Я спать на этих свиньях не буду! — пророкотал он.

— Не нравятся поросята, могу на бегемотиков поменять…

— Издеваешься?

— Нет. Мщу за нанесенную обиду.

— Да у тебя раз сто за «дуру» прощение попросил, сколько можно! — взорвался.

— Не сто, а пятнадцать…

— Боже, — подняла глаза к потолку, — она еще и считает! Ну, сколько мне еще раз просить прощенье, чтобы твоя жажда мести угасла?

— А поросята, это не за «дуру». — Глеб зло полоснул по мне взглядом, но взяв себя в руки, спросил:

— А за что? — пришлось пояснить.

— Оправдываю «почетное» звание «куриные мозги». А то получается непорядок, муж утверждает, что это так, а окружающие сомневаются. Посему я как преданная жена, решила поддержать версию главы семьи…

— Все, можешь не продолжать. За «куриные мозги» тоже извиняюсь, был неправ. На этом все?

— Нет.

— Да что я такого еще скал?! — взвился.

— Советую вспомнить, иначе после огурцов будет в промышленных масштабах варенье, затем помидоры, ну и другие соления. — Глеб, с досадой чертыхнулся.

Озвучив угрозу, я походкой королевы направилась в кухню. Там я принялась раскладывать зелень по банкам, попутно гадая догадается он или нет.

— Давай помогу, — выдернул из раздумий голос Глеба.

— Чем?

— Говори, что делать командир? — показал глазами на таз, озадачил меня, назвав «командир».

— Ты сейчас издеваешься, да?

— Мы, кажется, договаривались, что дома ты командир, а я подчиняюсь. Хочу подчеркнуть, я не подлизываюсь, если такая мысль тебя посетила.

— Отрежь жопки и носики у огурцов. — Все еще гадая, издевается он или нет, не подумав, ляпнула. Глеб ошарашенно посмотрела на меня, потом на огурцы.

— Что отрезать? — сдавленно спросил.

— Ой, да не придирайся к словам, видишь хвостик, это …

— Я поняла, не продолжай. — заржал он, и тут же принялся за работу.

Когда мы закончили с солениями, я собралась его покормить Глеба.

— Я уже ужинал, на встречи с деловым понтером. Иди ко мне, — позвал к себе, ломаться не стала и подошла к мужу, который тут же усадил меня к себе на колени. — Давай сейчас окончим с нашими разногласиями. Объясни, зачем так себя истязаешь? Не проще сказать, что тебе не понравилось?

— Мне не понравилось, что ты постоянно говоришь «бабские дела», а я женщина, а не баба. Понимаешь? Ты позволяешь себе меня оскорблять, даже не задумываясь, что делаешь больно.

— О как! Я даже и не подумал, что тебя этим обидел. Просто я не привык с женщинами контролировать себя при общении. Мне было вначале все равно, да и не уважал я их. Потом в привычку вошло, вот и не замечаю, что тебя это задевает, да и ты не подаешь виду. Только потом мстишь, причем и сама от этого страдаешь. Извини, если обидел, я не хотел. Но, если еще что-то скажу обидное, дай знать.