реальных бойфрендов, чем у кого-либо, кого я встречал. — Заметил Руфус.

— Я полиаморна. Это следствие сексуальной ориентации.

— Я был уверен, что полиамория — это просто стиль жизни. — Произнес Руфус.

Я покачала головой.

— Не для меня.

Руфус тоже покачал головой.

— Мне достаточно Марисоль. В обычной ситуации я бы сказал, что тебе просто нужно найти правильного человека, и тогда все остальные перестанут иметь значение, но я видел тебя с твоими парнями, Блейк. Оно у вас настоящее.

— Спасибо, Руфус. Мне приятно это слышать.

— А теперь иди выручать свою детку.

Олаф порывался пойти с нами, но я даже не успела вмешаться, потому что Руфус сделал это за меня:

— Мне нужно поговорить с Джеффрисом. А вы идите.

Мне очень хотелось пойти к Натэниэлу, мне нужно было это сделать, но я не хотела оставлять Руфуса наедине с Олафом, пока не пойму, почему он защищает меня.

— Руфус, мы можем поговорить?

— У нас с Джеффрисом не будет проблем.

— Я не сомневаюсь в том, что Отто будет вести себя корректно, но мне нужно спросить у тебя кое-что прежде, чем мы разбежимся.

Ему это не понравилось, но он отошел в сторону вместе со мной и Никки. Родина и Ру остались с Олафом.

— Значит, ты — Чума (один из Всадников Апокалипсиса — прим. переводчика)? — Услышала я голос Родины.

— Да. — Сказал Олаф, а дальше они уже были вне зоны моей слышимости.

— С чего вдруг тебе понадобилось вести себя со мной как с девчонкой, а, Руфус?

— Ты и есть девчонка, Блейк. — Ответил он с улыбкой.

— Но ты всегда относился ко мне, как к одной из парней. До этого момента. Почему вдруг решил защищать меня?

— Да я бы и парня стал защищать, если бы ему пришлось противостоять Джеффрису.

— Как ты вообще узнал, что он здесь? — Спросила я, и вдруг поняла. — Тед рассказал тебе.

— Он не мог сам уехать из больницы, но рассказал мне, что Джеффрис тебя выследил, как сталкер, и что тебя нельзя оставлять с ним одну. Не волнуйся, я обещаю, что сохраню это в тайне. Я знаю, что ты не хочешь, чтобы другие маршалы воспринимали тебя как того, кого надо спасать, но, черт возьми, Блейк, большинство мужчин нуждались бы в спасении от Джеффриса, если бы он заинтересовался кем-то из них. Нет ничего постыдного в том, чтобы признать, что ты не справишься с кем-то вроде него. Он же чертов верзила.

Как и всякая большая ложь, это была практически правда. Я кивнула.

— Я слишком долго работала над тем, чтобы заслужить право быть одной из парней, чтобы меня вот так запросто смели обратно в коробку для девчонок, Руфус.

— Я это понимаю.

— О чем ты хотел поговорить с Отто?

— Просто скажу ему, чтобы он отвалил.

— Это не входит в твои обязанности. — Заметил Никки.

— Тед рассказал мне, что ему приходилось заставлять окружающих думать, будто бы у него с Анитой любовные отношения, лишь бы только Джеффрис не мешал ей работать.

— Я — ее телохранитель. Я поговорю с Отто. — Сказал Никки.

— Никки… — Начала я.

— Нет, Анита. Лучше это буду я, чем Руфус.

Трудно было с этим спорить, но я правда не хотела, чтобы кто-то из них оставался наедине с Олафом. Он пугал меня так, как это удавалось очень немногим.

— Я справлюсь. А ты иди спасать Натэниэла. — Никки улыбнулся, позволив соскользнуть своей маске телохранителя.

— Тебе не напугать Отто. — Сказала я. — Это бесполезно.

— Я ему напомню, как получил место в рядах твоих телохранителей. — Ответил Никки.

Он имел ввиду, что будет угрожать Олафу — скажет, что мы сделаем из него Невесту, а это автоматически лишит его воли и позволит мне иметь над ним контроль, как это получилось с Никки. Именно тот факт, что Никки был моей львиной Невестой, держал Олафа на почтительном расстоянии, о чем он и написал мне в своем письме, сказав, что не желает уподобляться Никки.

Я посмотрела в сторону Родины, которая почему-то вторгалась в личное пространство Олафа, но язык ее тела не был угрожающим — он был соблазняющим. Она находила его привлекательным или просто бросалась на амбразуру? Надеюсь, что нет. Пусть она мне не нравится, но она не заслуживает того, чтобы ее подали на блюдечке Олафу.

— Я за ним присмотрю, Блейк. Джеффрис не посмеет выступить против нас двоих. К тому же, у меня есть жетон.

Я не стала спорить, хотя прекрасно понимала, что если Олаф решит их убрать, он это сделает, либо умрет, пытаясь. У Никки были шансы убить его, но Руфус просто погибнет. Я не хотела, чтобы Марисоль осталась вдовой.

— Сделаем это, Мердок. — Сказал Руфус. Он звучал немного возбужденно — так, словно надеялся на драку, или хотя бы на какую-то заварушку. Он хотел испытать удачу с Олафом или просто был типичным копом с их бесконечной тягой к экшену?

— Я не давала согласия на то, что вы двое собрались тут для меня сделать. — Сказала я. Никки нахмурился, и это заставило меня посмотреть в ту же сторону, куда смотрел он. Ру направлялся к нам, улыбаясь, словно ему было на все наплевать. Он выглядел худым и даже хрупким по сравению с Руфусом, Никки и Олафом, и пользовался этим, распыляя вокруг себя ауру беззащитности и того, что, как я поняла, было его версией сексуальности. Что за херня?

Я посмотрела на Олафа, который наблюдал за нами так, будто собирался запомнить каждую деталь, вплоть до пуговиц на штанах. Может, сталкерство просто было для него чем-то естественным. Ру обнял меня за плечи в чересчур фамильярной манере. Я напряглась, так что он приник ко мне и прошептал:

— Ты флиртовала со мной при свидетелях у бассейна. Хочешь объяснять копам, почему ты не делаешь этого сейчас?

Вот в этом-то и была проблема с ложью и притворством. Стоит только начать, и остановиться уже практически невозможно. Я натянула улыбку и обхватила его за талию левой рукой, стараясь не задеть висящего на ней пистолета. Тискаться с оружием всегда сложнее, но когда дело касается Олафа и полиции, которая выискивает тех, кого можно привязать к исчезновению девушки, мы как-нибудь потерпим эти неудобства.

Олаф направился к нам с Родиной на хвосте. Она улыбалась и выглядела черовски довольной собой.

— О чем вы двое болтали с Отто?

Ру чмокнул меня в щеку и прижался своей щекой к моему лицу

— Это твои отметины зубов у него на шее? — Спросил Олаф.

Я опешила, потому что из всех вопросов, которые он