Девушка с недоумением протянула ему мобильник, принесенный ею из родного мира. Не обращая внимания на нетерпеливые вопросы окружающих, Эрик открыл «галерею» и быстро отыскал интересовавший его снимок: селфи Ивон на фоне полуразрушенной церкви, сделанное ею в то же время, когда происходил налет на супермаркет.

Он выставил телефон экраном вперед:

– Сергей, Майя, Инка, вы знаете эту церковь?

Старатель и студентки вгляделись в снимок и кивнули.

– Мы знаем само место, – ответил за всех Сергей, – но церкви там нет, оно была разрушена давным-давно. Выходит, у вас она хотя бы частично сохранилась. А к чему ты это?

Эрик вернул телефон Ивон и ответил:

– Это место, где пройдет ритуал.

Сделав свое сенсационное заявление, Эрик никак не ожидал, что реакцией на него станет дружное сомнение.

– Что не так? – удивился он. – Отличное же место – безлюдное, удаленное от жилых кварталов.

– Без обид, – сказал Вик, – но мы не поспеваем за твоими догадками.

– Это не просто догадка!

– Хорошо, не просто. И ты прав, локация удачная – можно кучу народу в жертву принести, никто не заметит. Есть одно «но». На этом месте стояла православная церковь, то есть храм единобожников. А ты ведь помнишь, как Акхат относится к единобожникам?

– Ну, знаешь! – возмутился Эрик. – По-твоему, он должен бегать по всему городу в поисках подходящего храма Баала или Астарты? – Он повернулся к Сергею и студенткам как к представителям местной реальности. – У вас здесь много храмов Баала и Астарты? Нет? Так я и думал!

Илья задумчиво потер щеку и принялся размышлять вслух:

– Вообще-то, древние язычники спорили не о том, чье божество реально, а чье – нет, а о том, какое из них сильнее. Они вовсе не отрицали чужих богов. Завоевывая вражеские города, они предпочитали без особой необходимости не разрушать храмы, а заменять стоявшие в них идолы на собственные. Так что Акхат видит в этом месте, – он кивнул на телефон Ивон, – средоточие силы. Чей храм там стоял прежде – не имеет значения. Но важно то, что там был храм и единобожники тоже видели в этом месте средоточие силы. Полагаю, в этом вопросе наш друг-жрец вполне доверяет экспертному мнению идейных противников.

По лицам ребят Эрик понял, что Илья их убедил. Кольнула ревность: а его слов, значит, недостаточно? Кто здесь ясновидящий, спрашивается?

– Это далеко, – с внезапной озабоченностью проронила Инка.

Сергей встрепенулся:

– Верно! Нельзя терять ни минуты! Нужно сообщить матери. Кто со мной?

Мгновенно подняли руки Инка, Майя и Владик. После секундного замешательства к ним присоединился Эрик, с вызовом поглядев на угрюмых Призраков.

– Как угодно, – холодно бросил им старатель. – Сами справимся. Эрик пойдет с нами, и возражения не принимаются. К тому же у него появился шанс искупить свое предательство.

Вик подался вперед, готовый помешать Эрику сдвинуться с места, но Илья его остановил:

– Это уже не имеет значения. После падения на дно поздно спрашивать, глубока ли пропасть.

Эрик всплеснул руками и покачал головой.

– Почему вы упорствуете? Уже столько всего произошло, что привело нас всех к этому моменту. А вдруг на сей раз ваша любимая Слепая зона намного шире, чем вы привыкли, и охватывает больше детей! Вот представьте на секунду, что прав я, а не вы, и девочка погибнет! Как вы потом будете себя чувствовать?

Не дожидаясь ответа, они вместе с Сергеем, Владиком и студентками поспешили вниз.

Призраки переглянулись и двинулись следом.

При виде Эрика лицо Татьяны Михайловны просветлело. Сергея, студенток и Владика она поначалу приняла за «юных магов из параллельного мира» – тех, как она помнила, было как раз четверо. Но, когда из дома один за другим показались Призраки, она осознала свою ошибку и обрадовалась им, как родным.

– Слава богу, вы откликнулись! Теперь, с помощью вашей магии… – Тут она заметила их хмурые лица и почуяла неладное.

– Вынуждены разочаровать, – сказал Илья, – мы не маги.

– Нет, маги! – нервно возразила женщина. – Я знаю про ваши подвиги…

– Это все артефакты, – объяснил Илья. – А мы – самые обыкновенные. Неместные, это правда. Но в нас нет того, что вам нужно. Мне жаль…

Призраки отошли вдоль стены в сторону, давая понять, что они здесь лишь в качестве наблюдателей. Татьяна Михайловна кинула испепеляющий взгляд на дезинформировавших ее Владимира Александровича, Гришу и Стаса, стоявших поодаль, и те поспешили спрятаться за ближайшим минивэном.

Владик уселся рядом с Полиной на ступеньку у входа в подъезд. Обнял сестру и мягко упрекнул:

– Ты меня напугала.

Она уткнулась носом ему в плечо и прошептала:

– Извини. Это было важно.

– Знаю. Но ты могла бы меня попросить…

Полина считала, что не могла – это за ней числился долг Эрику, а не за Владиком, но спорить не стала.

Никто из вышедших не спешил переступить магическую защиту. Сергей высказался со всей прямотой:

– Мы знаем, что вы творили с Эриком, и предупреждаем – если попытаетесь его обидеть, мы вернемся в дом и даже разговаривать с вами не станем!

– Обидеть Эрика?! – Татьяна Михайловна будто бы искренне поразилась этой мысли. – Да на него вся надежда! Эрик, я понимаю, что у нас сложились непростые отношения, но мы могли бы оставить в стороне разногласия? Сейчас я думаю только об одном – о спасении Настеньки! Умоляю, скажи, ты уверен, что не ошибся? Ее похитили, чтобы… принести в жертву? – Последние слова дались ей с трудом.

– Мои видения не точная наука, – ответил Эрик. – Вы и сами знаете. Но они показывают вероятность. А этого достаточно, чтобы действовать.

«Конь» Максим кашлянул в кулак, наклонился к начальнице и произнес, не сводя пристального взгляда с Эрика:

– При всем уважении, миледи… Почему вы с такой легкостью в это поверили?

Татьяна Михайловна раздраженно повела плечом.

– Серьезно? Ты спрашиваешь, почему я верю видениям, тем более его? Максим, ты забыл, чем мы занимались последние годы?

– Да, но жертвоприношение… Не чересчур ли?

Внезапно заговорила Майя:

– Слышали бы вы, с каким пылом Акхат отстаивал правильность и необходимость жертвоприношений – ни на секунду бы не засомневались, что он на это способен! Как бы долго он ни наблюдал за современным миром, насколько бы ни подготовил себя к жизни в цивилизованном обществе, он все равно остался человеком железного века, с соответствующей верой и понятиями! Меня вот, наоборот, удивило бы, не попытайся он решить проблему привычным для него способом.