Фон Колер чуть сузил глаза, всем видом показывая негативное отношение к моему тону. В ответ я только тяжело вздохнул.

- Максимилиан Иванович. Знаете, я за минувший уик-энд несколько… устал, - с трудом удержался я от более емкого и атмосферного определения. – И мне все велеречивые хождения вокруг да около сейчас совершенно не интересны. Тем более нормально ел я последний раз…

А когда я нормально ел последний раз? Вчера, в ресторане «Кюба», но после этого меня Ольга чинила, так что этот обед не считается, потрачено уже. Позавчера я нормально обедал последний раз, если не считать сжеванных в лесу на ходу сублиматов.

… кроме того, мне на тренировку еще скоро пора, поэтому будьте любезны, давайте побеседуем кратко и по делу. Как можно более лаконично, как завещали нам еще царь Леонид и Антон Павлович. У нас получится?

- В ближайшее время с вами может связаться ротмистр Демидов, - не скрывая недовольства моими манерами, произнес фон Колер.

- И предложить помощь в освоении темных искусств?

- Да.

- У них в Елисаветграде есть для этого материальная база? – поинтересовался я, когда вспомнил наш самый первый разговор с фон Колером, когда он убеждал меня остаться в поместье.

- Они смогут использовать полигоны гимназии имени барона Витгефта.

- Но гимназия – императорское учебное учреждение, ФСБ же не может действовать на…

Фон Колер перебивать меня тактично не стал, но по его взгляду я понял, что не прав, а на мои слова ответ у него есть. Я замолчал, осекшись на полуслове и барон благодарно кивнул.

- Гимназия имени барона Витгефта в спешном порядке переезжает из Елисаветграда, а территория учебных корпусов отдается в пользование Академии ФСБ.

- И куда же переезжает гимназия?

- В Архангельск, - коротко произнес фон Колер.

«Если примешь решение не становиться чужой разменной пешкой, наша встреча произойдет гораздо раньше, чем думаешь» - словно вживую услышал я слова Ольги, которые она произнесла вчера при прощании, сверкая фиолетовым огнем загадочного взгляда.

Как все просто оказалось. Ольга вероятно уже знала утвержденный вариант развития событий. А вот Валера, судя по поведению, нет. Или все происходит настолько быстро, что Демидов, еще пару дней назад обсуждавший в городской ратуше как затушить пожар смуты, теперь ответственен за поддержание ровного неугасаемого пламени?

Получается, у меня сейчас два варианта действий. Или остаться здесь в Елисаветграде и продолжить обучение под эгидой ФСБ и ведомств конфедерации, или отправиться в Архангельск, сохранив в первую очередь контакты с имперскими службами. Божечки, как же было хорошо совсем недавно в ночном лесу – просто иди вперед среди деревьев прямо к цели, и ни о чем не думай.

- Максимилиан Иванович, мне необходимо время на размышления.

- Конечно, Артур Сергеевич, - кивнул профессор, поднимаясь.

Дождавшись, пока фон Колер выйдет из комнаты, я обернулся к Андре.

- Хефе?

- Да?

- А вы с кем?

- Сам с собою, - усмехнулся инструктор. Его фраза интонацией царапнула меня коготком неправильности, но в чем дело я сразу не понял.

- Ой все, - только и покачал я головой расстроенно, принимая предложенный тон. Но всем видом дал понять, что подобный ответ меня категорически не устраивает. Андре внимательно посмотрел мне в глаза, явно раздумывая и оценивая, а после коротко поднял вверх указательный палец.

- От самого?.. - повторил я жест, также ткнув пальцем в небо. Инструктор только пожал плечами, будто бы показывая, что сам удивляется как так получилось.

- Вот прямо напрямую, безо всяких организаций и…

- Да, напрямую. Безо всяких, - кивнул Андре.

После того, как я получил от Императора памятную посылку с перстнем и бананом, я понимал, что за мной следят более чем пристально. Но если честно думал, что все происходит больше по ведомству графа Безбородко, его специально обученным людьми. Хотя совсем непредсказуемым сюрпризом Андре как непосредственный наблюдатель не стал, но все равно неожиданно.

- А официально неофициально если, от кого? Ну, предпоследний, самый закрытый уровень? – поинтересовался я.

Как только я замолчал, Андре громко засмеялся, не скрывая веселья.

- А ты умеешь задавать правильные вопросы, - покачал головой он.

- И все же?

- Если официально неофициально, как ты выразился, то я шпион, работающий в интересах британской короны.

- С целью?

- Саманта Дуглас, слышал о такой девушке?

- Припоминаю что-то, - кивнул я. – Хефе, а может вы и с темными искусствами можете…

- Нихт, - перебил меня Андре. – Я только стрелять умею, остальное все без меня.

Помолчали минуту, пока я перекладывал в голове все услышанное за сегодня и за вчера.

- Так это же какой демографический перекос, что меня с разных стороны все… - негромко произнес я, не сдержавшись.

- Дело не в этом, - покачал головой Андре.

- А в чем?

- Ты решил, остаешься здесь или отправляешься в Архангельск вместе со всеми? – проигнорировал мой вопрос Андре.

- Решил.

- Отлично.

- Да, а вместе со всеми это с кем?

- Сборная гимназии по практической стрельбе.

- Ясно.

- Ты знаешь, кого лишил головы в Петербурге?

- Парочку нерасторопных генералов?

- Я в прямом смысле спрашиваю.

- А, быстрый бородатый парень? – вспомнил я отрубленную голову. – Ну, он не представился, так что не знаю.

- Это был штамп, из программы «Résultat».

- Штамп?

- Штампованный человек. Создан как боевая машина.

- Так для этого же неасапианты есть, а клонирование людей…

- Запрещено, ага, как и темные искусства. Штампы используются, потому что неасапиантам по Женевским конвенциями положено участвовать только в армейских операциях.

- То есть это бородатый парень - реальная машина для убийств?

- Да. Это была реальная, и очень хорошая машина для убийств.

- Повод гордиться?

- Опционально. Но в первую очередь для меня это повод изменить твою программу тренировок, - усмехнулся Андре, поднимаясь. – Я отправил тебе файлы, как экипируешься, не забудь выгрузить в тактическую сеть новые нормативы.

- Хефе? – поинтересовался я в спину инструктору.

- Да? – обернулся он, уже взявшись за ручку.

- Анна Николаевна жива?

Андре на краткий миг с удивлением на меня посмотрел – не скрывая недоумения оттого, что я не знаю подобных вещей. Но быстро вернул себе невозмутимость.