стягивались силы правопорядка. Примчались журналисты, тут как тут оказались и иностранные дипломаты. Первой жертвой террористов стал военный, подполковник Константин Васильев. Он поздно вечером возвращался со службы, узнал о захвате театрального центра, прошел туда, когда оцепление еще не было установлено, и предложил себя в обмен на женщин и детей. Боевики расстреляли его. Позже прорывались еще двое, Ольга Романова, пытавшаяся устыдить Бараева, и Геннадий Влах, по ошибке решивший, что в заложниках находится его сын. Оба тоже были убиты.

Террористы озвучили требования — прекращение военных действий и вывод войск из Чечни, иначе все заложники погибнут. Как выяснилось, они заранее дали интервью катарскому телеканалу «Аль-Джазира», теперь эта видеозапись вышла в эфир. Переговоры пытался вести депутат Госдумы от Чечни Аслаханов. А сами боевики назвали, с кем они согласны разговаривать, — представителей Красного Креста и организации «Врачи без границ», лидеров думской оппозиции Явлинского и Хакамаду и оппозиционную журналистку Анну Политковскую. Подключились также детский врач Леонид Рошаль, иорданский хирург Эль-Саид, певец и депутат Думы Иосиф Кобзон. Удалось договориться об освобождении 39 человек — иностранцев, мусульман, детей. Преступники издевательски предложили, что готовы отпустить еще 50 человек — если к ним придет глава администрации Чечни Ахмат Кадыров. Один из террористов дал телефонное интервью азербайджанской газете «Зеркало», упомянув, что операция проводится по указаниям Масхадова.

Заложники все время вынуждены были сидеть в зале на своих местах. Есть и пить им не давали. Приносили только минеральную воду, найденную в буфете, потом и она кончилась. В туалет выпускали по очереди, по двое. Но две девушки сумели при этом вылезти в окно и убежать. После этого туалет еще больше ограничили. На вторые сутки, 25 октября, переговоры возобновили те же лица, к ним присоединились Евгений Примаков, режиссер Сергей Говорухин. В здание начали пускать и некоторых журналистов, боевики давали им интервью, позволяли говорить с заложниками — это было важно, тиражировать ужас на всю страну. Но результаты ограничивались лишь тем, что переговорщики приносили заложникам медикаменты, пакеты с водой и соками, гигиенические средства. Сумели уговорить, чтобы отпустили еще 19 человек (детей и азербайджанцев).

В Кремле непрерывно шли заседания Совета безопасности, совещания с руководством ФСБ и МВД. Злоумышленникам было обещано, что им сохранят жизнь, если они освободят всех захваченных людей. А они знали что делали, вызывая к себе оппозиционных политиков и журналистов. С одной стороны, поднимали им рейтинг, делали рекламу. С другой, в СМИ нагнеталась истерика, народ побуждали к выводам, что власть обязана пощадить жизни несчастных жертв, пойти на уступки. В кремлевском руководстве эту линию вдруг подхватил премьер-министр Касьянов. Настаивал — от штурма необходимо отказаться, придется идти на «политическое решение». Но Путин резко разошелся с ним. Сразу после совещания отправил его вместо себя в Мексику на саммит АТЭС [80].

А вечером 25 октября террористы объявили, что отказываются от дальнейших переговоров — пусть выполняют их требования, или они начнут убивать пленных. Среди ночи у одного из заложников сорвало нервы, он бросился с бутылкой на сидевшую поблизости террористку. По нему ударили из автоматов, ранили еще двоих (одного смертельно). Но в 5 часов утра в здание пустили через системы вентиляции сильный усыпляющий газ. Туда ринулись спецназовцы «Альфы» и «Вымпела». Операция была подготовлена очень тщательно. Очевидно, при походах на переговоры и с журналистами в здании побывали разведчики. Определили места, где сидят смертницы с поясами взрывчатки. Их снайперски перестреляли в первую очередь. Газ подействовал не на всех. Некоторые террористы отбивались до конца. Пули поражали и случайные жертвы. Но взрывные устройства не были приведены с действие.

В результате все 36 боевиков во главе с Бараевым были убиты. Большинство пленных освободили. Но сказалось и то, что организмы заложников были очень ослабленными. Три ночи и два дня они находились в состоянии сильнейшего стресса, неподвижно на стульях, без воды и еды. Воздействия усыпляющего газа некоторые не выдержали, из наркоза так и не вышли. Погибло 130 человек (в том числе 10 детей). Из них пятерых убили до штурма, кого-то застрелили, когда началась атака, или они скончались сразу же от газа, 119 человек умерли в больницах.

Началось расследование. Басаев открыто взял на себя ответственность. Но выяснилось, что террористы были тесно связаны с чеченской «мафией» в Москве, ее предводитель Тарамов даже передал Бараеву удостоверение сотрудника милиции для более удобной работы. Уже в ноябре в столице взяли нескольких сообщников боевиков. Однако показательной была и реакция. Либеральная оппозиция, разумеется, подняла шум, силилась выставить «преступными» действия властей со штурмом, усыпляющим газом. Хотя был ли в данной ситуации другой выход? Если уж разбираться в виновности силовых структур, то следовало бы задаться иным вопросом: почему раньше не уничтожили чеченскую ОПГ в столице?

Но и со стороны «мирового сообщества» реакция стала слишком двусмысленной. После терактов в Америке Россия однозначно осудила их. Теперь зеркальным ответом даже не пахло. Правда, какой-то представитель руководства США заявил, что Масхадов участием в подобном злодеянии сам лишил себя легитимности и права участвовать в мирном урегулировании. Но даже имя этого представителя осталось неизвестным. Очевидно, второстепенный чиновник. Всевозможные европейские организации быстро свели тему к обсуждениям правомочности «силового решения» — то есть, полезли во внутренние дела России. А американский канал CNN вообще позволил себе называть группу, захватившую центр на Дубровке, не террористами, а «чеченскими диссидентами» (на Западе слово «диссидент» применительно к России традиционно имеет положительный, сочувственный контекст).

Хотя в это же время «диссиденты» продолжали кровавый беспредел, в том числе против чеченцев. 27 декабря две машины со взрывчаткой вломились на территорию здания правительства Чеченской республики. При взрывах 71 человек погиб, 640 были ранены. В апреле 2003 г. в Грозном радиоуправляемым фугасом подорвали пассажирский автобус — 8 человек погибло, 7 получили ранения. В мае трое смертников направили «КамАЗ» со взрывчаткой на здание Надтеречного отдела УФСБ. 60 человек погибло, более 200 ранено. В августе взорвали госпиталь в Северной Осетии, в Моздоке. 50 погибших, 60 раненых. В сентябре на железной дороге пустили под откос электричку Кисловодск — Минеральные Воды. 7 погибших, 80 раненых. Тем не менее Путин и власти России твердо держали курс на мирное урегулирование, восстановление жизнеспособного хозяйства Чечни. 5 октября 2003 г. там были проведены выборы. Ахмат Кадыров стал официальным президентом республики.

США вели свою «глобальную войну с терроризмом» несколько иначе. После Афганистана они нацелились на Ирак. Для этого Саддама Хусейна обвинили в разработках оружия массового поражения и сотрудничестве с «Аль-Каидой». То и другое было заведомой ложью. В начале 2002 г. послу США в Нигерии Уипсону