— Да. — Кирхер остановился в паре метров от арканца и выпрямился. — Как я понимаю, вы здесь, чтобы осуществить Правосудие Императора?

Хольт внимательно изучал человека, которого пришел убить. До этого комиссар представлял заклятого врага морально опустившимся: например, коварным, сладкоречивым деспотом, презренной жертвой собственных пороков, в пышном мундире с безвкусными эполетами и незаслуженными орденами. Или изможденным существом, прячущимся в тенях и шепчущим мучительные загадки в тайной надежде понести кару за свои грехи. Или, быть может, себялюбцем с высеченным из гранита лицом, непробиваемым солдафоном, который с горящими глазами утверждает собственное кредо. Галактика кишела тиранами, и их гниль всегда прорастала из давно известных опухолей самовосхваления, самообмана или ненависти к самому себе.

Но этот человек совершенно иной.

Хотя Айверсон знал, что Кирхеру больше ста лет, Зебастейн оказался широкоплечим и мускулистым, будто солдат средних лет, привыкший к серьезным нагрузкам. Несомненно, Кирхер прибегал к омолаживающей терапии, но явно не из суетной заботы о красоте. На его квадратном лице с аккуратными чертами не было морщин, но этим косметические вмешательства и ограничивались. Нос Небесного Маршала, сломанный и свернутый набок, выглядел кривым гномоном на солнечных часах лица. Кирхер оказался не особенно высоким, но стоял прямо и твердо, что придавало ему спокойный, представительный вид. Такой же солидностью отличалась его униформа: скромный мундир и фуражка, не украшенные ничем, кроме серебряного значка Небесного Дозора. В целом Маршал больше напоминал унтер-офицера, чем планетарного губернатора, но при этом излучал спокойную уверенность и властность.

Не ожидал, что ты окажешься таким, Зебастейн Кирхер.

— Почему? — произнес Айверсон.

Простой вопрос, за которым скрывалось столь многое. Как и в первом случае, его нужно было задать.

Не показывая и тени страха, Кирхер посмотрел мимо ствола автопистолета, прямо в глаза Хольту.

— Потому что это было необходимо.

— Такого ответа недостаточно.

— Правда? Я ведь признался в том, что предал Империум. Несомненно, этого достаточно для вынесения приговора, комиссар? — Айверсон ничего не ответил, и Кирхер кивнул. — Нет… конечно же, нет. Любому другому дисциплинарному офицеру вполне хватило бы этого, но только не тебе, Хольт Айверсон. Похоже, ты подсел на поиски истины и жаждешь ответов, не так ли?

«Для комиссара ты слишком много думаешь». Сколько людей говорили мне это за прошедшие годы? Скольких из них я подвел?

— Более того, ты не способен отринуть очевидную истину, какой бы мучительной она ни была, — продолжал Небесный Маршал. — Думаю, все дело в твоем арканском происхождении. Несмотря на пройденное обучение и промытые мозги, эта неугомонная бунтарская кровь не дает тебе спокойно идти по жизни.

— Это не про меня.

— Не соглашусь. В данный момент времени это именно про тебя. — Кирхер пожал плечами. — Ты ведь как-никак человек, который направил пистолет мне в голову. Ты можешь покончить со мной, если пожелаешь. В такой ситуации мне вроде бы и не о ком больше говорить.

— Ты и есть Авель?

— Что? — Впервые с начала разговора Хольту удалось застать Маршала врасплох, и тот нахмурился, искренне удивленный. — Нет, я не Авель. Почему ты так решил?

— Потому что это единственный разумный вариант, — категорично заявил Айверсон. — Кто еще обладает властью, достаточной, чтобы привести нас на флагман? Кто еще мог бы отослать охрану и позволить мне спокойно войти сюда? Никто, кроме тебя, а значит, ты — Авель.

Кирхер медленно кивнул.

— В этом есть своя логика, и, несомненно, все это очень загадочно, но зачем же мне помогать собственному убийце?

— Потому что я не убийца твой, а судья. И ты хочешь, чтобы тебя судили.

Небесный Маршал, широко посаженные глаза которого светились умом, как следует обдумал это. В конце концов, он покачал головой.

— Ты ошибаешься, Айверсон: я не хочу, чтобы меня судили. Я уже осудил себя и продолжаю делать это каждый новый день.

— Так ты считаешь себя невиновным?

— Я считаю себя человеком, совершавшим то, что было необходимо. — Зебастейн вздохнул. — Как я уже сказал, дело тут не в чести, или справедливости, или еще какой-нибудь вдохновляющей добродетели — только в необходимости.

— Было необходимо предать десятки тысяч подданных Империума?

— Чтобы спасти сотни тысяч, а возможно, миллионы других? Несомненно, — Кирхер обвел комнату рукой, указывая на потоки данных. — Резня на Федре померкнет в сравнении с ужасами, которые начнутся, если мы позволим войне расползтись по субсектору.

— Поэтому ты и твои друзья-ксеносы решили обвести всех вокруг пальца? — с горечью спросил Хольт. — Локализовать конфликт на одной планете, не задумываясь о людях, которых вы бросаете в эту мясорубку?

— Ты по-прежнему не видишь общей картины, Айверсон. Этот регион — буферная зона между двумя сражающимися гигантами. Ни Империум, ни Империя Тау не могут позволить себе вести здешнюю войну на уровне звездных систем — только не сейчас, когда существует множество более страшных угроз на других фронтах. К тому же ни одна сторона не имеет права отступать.

— По-твоему, власти Империума участвуют в этой ереси?

— Приказы, касающиеся ведения войны, я получал напрямую от Верховного совета Терры, — тихо произнес Кирхер. — Руки у меня были связаны с самого начала. Признаюсь, на первых порах это внушало мне отвращение. — Небесный Маршал внимательно посмотрел в лицо комиссара. — Только не говори, что новость тебя сильно удивила.

«Нет, я не удивлен этим, — с грустью понял Хольт. — И вообще не удивлен ничем из услышанного».

— Но ты решил пойти дальше, — с растущей уверенностью проговорил Айверсон.

Катлер, прикрытый с боков двумя выжившими зуавами, подошел к переборке, за которой скрывался мостик. Массивный люк оказался надежно запертым.

— Открывай, — прорычал Энсор чужаку, привязанному к его спине, — или я отправлю тебя в Преисподние следом за твоими псами.

— У тау нет понятий «преисподняя» или «ад», — нервно ответил о’Сейшин. — Я уже объяснял вам это, Энсор Катлер.

К ним подхромал лейтенант Худ, от которого несло горелым мясом.

— Несколько чужаков ускользнули в неразберихе, но коридор наш, полковник. — Он устало покачал головой. — Хотя это обошлось нам недешево.

— Каждый шаг на пути сюда обходился нам недешево, Худ. — На Катлера накатила очередная волна головокружения, он покачнулся и оперся на люк. Энсор обливался кровью и потом настолько обильно, что не мог разобрать, где заканчивается одно и начинается другое. — Нас сжирало… по кусочку за раз…

«Довольно, Белая Ворона!» — попрекнула его Скъёлдис.