У его плеча появился воин огня, державший пистолет комиссара, и Маршал кивнул чужаку:

— Убейте его, шас’эль.

Ксенос выстрелил в глаз Зебастейна Кирхера.

— Капитана больше нет, — ответил исхудалый флотский лейтенант. — Исчез десятилетия назад. Он никогда не ладил с Небесным Маршалом.

— Видно, хороший был парень, — заметил Катлер. — Ладно, забудем о капитане. Вы ведь сами справитесь, ребятки?

— Справимся с чем? — неуверенно спросил лейтенант. — Чего вы хотите от меня… сэр?

— Запустить двигатели. Мы уходим.

— Уходим? — Флотский пораженно выпучил глаза.

— Сваливаем от Федры, — пояснил Энсор. — Как я понимаю, этот корабль — символ всех здешних мерзостей, так что я приказываю убрать его отсюда.

— Но это невозможно! — возмутился лейтенант. — «Реквием по добродетели» не отправлялся в полет с самого начала войны!

Остальные офицеры согласно забормотали.

— Вы же видели, в каком он состоянии. Наверняка развалится на куски прежде, чем мы уйдем с орбиты.

— А я не прошу тебя покидать орбиту, парень. Я хочу, чтобы ты покинул реальный космос! — весело возразил Катлер. — И побольше энтузиазма, ладно?

— Вы хотите, чтобы мы вошли в имматериум? — Возмущение лейтенанта сменилось откровенным ужасом. — Это самоубийство! Я даже не знаю, работают ли корабельные поля Геллера. Без них нас сожрут заживо!

— Энсор Катлер, вы сошли с ума, — произнес о’Сейшин, но без особого напора. Тау как будто смирился с судьбой.

Где-то снаружи мостика послышалась стрельба.

— Синекожие вернулись! — заорал Худ, стоявший в дверях. — И привели с собой целую бригаду корешей из Небесного Дозора!

— Значит, с разговорами кончаем, — объявил полковник и застрелил худого лейтенанта, после чего улыбнулся его перепуганным товарищам. — Итак, кто может управлять этим в аду прожаренным кораблем?

— Ты разочаровал меня, человек, — произнес воин огня, стоя над Айверсоном. — Я выбрал тебя для этой миссии, потому что ты был комиссаром. Предполагалось, что ты казнишь предателя на месте.

Посмотрев на лежащее бесформенной грудой тело Небесного Маршала, Хольт встретился взглядом с чужаком.

— Кто ты такой?

— Я — шас’эль Аавал, исполняющий обязанности командира касты огня на этой планете, — гордо ответил тау. — Кроме того, ты знаешь меня под именем «Авель».

Айверсон помотал головой, пытаясь сосредоточиться.

— А я был просто уверен, что это Кирхер. И зачем же ты предал своих сородичей?

— Это не предательство, — холодно ответил ксенос. — Я верен Высшему Благу, но каста воды превратила нашу войну в фарс. Нельзя, чтобы «эксперимент» о’Сейшина удался.

Шас’эль указал на труп Кирхера.

— Хаос, воцарившийся здесь по твоей вине, докажет, что ваша раса слишком опасна и ей нельзя доверять. Как только сообщение о мятеже достигнет Империи Тау, с этим балаганом будет покончено.

— Ты хочешь распространения войны, — понемногу начиная соображать, сказал Хольт.

— Я хочу, чтобы войну вели воины, как то было провозглашено Просвещенными, — возразил чужак. — Ложь и интриги не идут на пользу Высшему Благу.

Айверсон печально усмехнулся.

— Мои слова развеселили тебя? — холодно спросил тау.

— А ты не видишь иронии? — горько улыбнулся арканец. — Ты ведь тоже интриган, Авель. Возможно, величайший интриган на Федре.

— Это было…

— …необходимо? — Хольт покачал голову. — Знаешь, по-моему, вы, синекожие, совсем не такие просвещенные, какими пытаетесь казаться. И вообще мне думается, что вы очень похожи на нас.

К удивлению Айверсона, его развеселила произнесенная им самим ересь.

— Мы совершенно не похожи на вас, гуэ’ла! — злобно огрызнулся Авель. — Тау’ва возвышает и объединяет нас.

— Только когда рядом стоят ваши драгоценные эфирные и держат всех на поводке, — с издевкой произнес Хольт. — А если их нет поблизости, все начинает разваливаться, не так ли? — Арканец нахмурился, внезапно заинтересовавшись этой мыслью. — Кстати, почему так? Какую власть эфирные имеют над всеми вами?

— Ты ничего о нас не знаешь.

— А сколько вы знаете о себе на самом деле? — настаивал Айверсон, следуя за тусклым огоньком интуиции. — Могу поспорить, вам действительно нравится быть здесь, вдали от эфирных.

— Замолчи. — Тау навел на него пистолет.

— Все это ложь, — с внезапной уверенностью заявил Хольт. — Высшее Благо, несмотря на все красивые речи и яркие блестки, всего лишь очередная ложь.

Авель выстрелил в тот же миг, как мир ушел у них из-под ног.

— Надо глушить двигатели! — заорал кто-то из экипажа на содрогнувшемся мостике. — Корабль разваливается на части!

Товарищи флотского зашумели в знак согласия, поэтому Катлер застрелил кричавшего, а потом и того, кто стоял рядом, — просто на всякий случай. Судя по шуму в коридоре, сражение приближалось к мостику, звуки выстрелов перемежались отчаянными воплями ярости и боли. Время было на исходе.

— Переместите корабль в варп! — гаркнул полковник. — Иначе я вас всех уложу!

— У нас нет навигатора, — это сказала высокая бритоголовая женщина преклонных лет. В отличие от других, она выглядела скорее раздраженной, чем испуганной. — Даже если поля Геллера выстоят, мы никогда не выберемся из имматериума.

«Прекрасно, — прошептала Скъёлдис. — Он никогда не сбежит».

Из-за толчка Авель рухнул на пол, послав пулю чуть в сторону. Заряд навылет пробил левое плечо Айверсона, но тот почти не заметил этого.

«Катлер сделал это! — с неистовой радостью подумал арканец. — Он запустил двигатели!»

Хольт вскочил на ноги, черпая силы из какого-то неведомого источника. Пошатываясь, он отыскал взглядом врага: распростершийся на полу ксенос все же не выпустил оружие. Ты ничем не лучше нас, синекожий. Борясь с качкой, Айверсон направился к тау. Увидев неприятеля, чужак оскалился и открыл огонь, держа прыгающий пистолет двумя руками. Резко подняв искусственную руку, арканец закрыл лицо. Ты такой же, как мы! Хольт шел вперед, а пули, словно удары молота, врезались в него… он чувствовал тупую боль в ногах… в животе… в груди… Ты такой же потерянный и проклятый. Услышал, как пули со звоном отскакивают от металлического кулака… увидел, как вылетают искры из его «щита»… И выхода нет ни для кого из нас. Ощутил жгучую боль в щеке, которую пробил шальной заряд.

— Все это ложь, — прохрипел Айверсон, падая на ксеноса.

Авель успел выстрелить еще раз, а потом Хольт сжал автопистолет в аугментированной хватке и раздавил вместе с кистью тау, превратив плоть и металл в неровный перемешанный ком.