сотрудничеству с демократами. Конгрессмены затянули с принятием законопроекта о снижении налога на прирост капитала, и тогда в августе 1997 года Клинтон подписал Закон о льготах налогоплательщикам (Taxpayer Relief Act). В конце 1996 года доллар немного поднялся, а в 1997 году резко пошел в рост в надежде на принятие закона. В июле 1997 года, непосредственно перед подписанием закона, доллар стоил более $330 за унцию золота. Закон о налоговых льготах предусматривал не только снижение официальных налоговых ставок, но и целый ряд важных положений о налоге на прирост капитала, включая создание персональных накопительных счетов Roth IRA с освобождением от налога при снятии денег, дополнительные налоговые льготы в сфере недвижимости и освобождение от налога на прирост капитала при покупке дома.

Американцы вспоминают 1990-е годы как период экономического бума, однако в 1996 году картина складывалась совсем иная. Первая половина десятилетия (с 1990 по 1994 год) была отмечена рецессией, сменившейся постепенно вялым экономическим ростом. В период 1995–1996 годов стало модно заявлять, что экономика может расти всего на 2,5 % или около того. Экономический бум на самом деле начался только в конце 1996 — начале 1997 года, когда был принят закон о снижении налогов, который стимулировал экономику. Этот закон позволил доллару достичь невиданных высот, что вызвало дефляцию в США и породило ряд экономических кризисов в разных странах мира.

Доллар стремительно рос: с $395 за унцию золота в начале 1995 года до $330 за унцию в июле 1997 года, что стало самым высоким уровнем с 1993 года. Тем не менее он оставался в пределах, положенных Луврским соглашением и договоренностями в отеле «Плаза»: за 15 предшествующих лет весь мир успел к ним привыкнуть. Дефляционное воздействие стало ощущаться, как только доллар преодолел планку в $300 за унцию в ноябре 1997 года. Когда в 1982 году Волкер поднял доллар до $300 за унцию золота, многие страны пережили кризис задолженности; их национальные валюты обрушились, потеряв привычную привязку к доллару. Волкер успел вовремя свернуть с избранного курса, прежде чем ситуация окончательно ухудшилась. В начале 1985 года доллар снова поднялся до $300 за унцию. Мировые державы начали переговоры с целью обуздать его рост и завершили их подписанием соглашения в отеле «Плаза». (Подорожание доллара в 1985 году не вызвало валютных кризисов, так как после 1982 года страны придерживались плавающих курсов; многим из них так и не удалось покончить с начавшимся в тот год экономическим кризисом.)

Но Грипспен не стал отступать. Гринспен всегда видел в золоте показатель инфляции, а не мерило стоимости доллара, которое может указать либо на инфляцию, либо на дефляцию. Для пего удешевление золота означало замедление инфляции. Так, будучи экономическим обозревателем, Гринспен указал, что приветствует дефляционный рост доллара в 1982 и 1985 годах.

Доллар завершил 1997 год на отметке $290 за унцию, до которой не дорастал в течение 18 лет-за исключением отдельных моментов. В развивающихся странах, которые в начале 1990-х годов привязали свои валюты к доллару и чьи корпорации взяли крупные долларовые кредиты, разразился кризис. На протяжении 1990-х годов азиатские страны привлекали наибольшие объемы инвестиций и демонстрировали самый быстрый экономический рост, поэтому кризис получил название Азиатского.

Соединенные Штаты не сразу почувствовали вызванную дефляцией рецессию, так как поначалу экономику поддерживало снижение налогов. Однако в 1997–1998 годы цены на сырье упали, больно ударив по сырьевому сектору (сталелитейной и нефтяной промышленности, а также сельскому хозяйству), как в 1982 и 1985 годах.

В период с 1997 по 2000 год американская экономика развивалась неравномерно. С одной стороны, обрабатывающая и тяжелая промышленность вместе с производством материалов и комплектующих сразу же ощутили последствия дефляции и роста доллара к иностранным валютам. С другой стороны, технологический сектор и венчурные предприятия сильно выиграли от снижения налога на прирост капитала, что позволило им — по крайней мере хоть какое-то время — не обращать внимания на последствия дефляции.

Точно так же как инфляция в целом вредит экономике, но помогает отдельным отраслям, и в первую очередь сырьевому сектору, дефляция бьет по экономике, способствуя при этом развитию некоторых секторов — по крайней мере в первое время. Эта особенность способствовала маниакальному увлечению технологическими компаниями и их акциями.

Фондовый рынок, судя по ведущим биржевым индексам, стремительно карабкался вверх в период с 1997 по 2000 год. Однако в действительности большинство акций снизилось, а большинство компаний переживало застой. В конце 1999 года, в течение которого индекс S&P 500 прибавил 19,5 %, а технологический индекс Nasdaq — все 85,6 %, акции 70 % зарегистрированных на Нью-Йоркской бирже компаний снизились по сравнению с предыдущим годом. Согласно официальной статистике, операционная прибыль 500 компаний из индекса S&P в 2000 году увеличилась. Но данные Счетов национального дохода и продукта, стандартизированные и основанные на налоговых декларациях американских компаний, говорят об ином: корпоративные прибыли в Соединенных Штатах достигли максимального уровня в 1997 году, а затем в течение нескольких лет либо не росли, либо снижались. Но компании не желают признавать, что получили весьма посредственные результаты. Вместо этого они пускаются на всяческие хитрости с финансовой отчетностью, чтобы создать иллюзию неуклонного роста прибыли.

Многие эксперты считают, что в 1999–2000 году из-за эмиссии денег ФРС в Америке надулся «инфляционный пузырь», однако свидетельств тому немного. Некоторые полагают, что Гринспен стимулировал американскую экономику дешевыми деньгами в конце 1998 года (т. е. девальвировав доллар), что привело к инфляционному пузырю на фондовом рынке. Эта точка зрения на первый взгляд кажется привлекательной, однако она идет вразрез со статистическими данными (хотя снижение процентных ставок ФРС способствовало росту котировок).

Как бы то ни было, ФРС должна была решить проблему дефляции, увеличив денежную массу. Дефляция в итоге настигла американскую экономику и привела к спаду, который выявил, насколько ужасающе были переоценены акции в марте 2000 года.

Послужной список Гринспена более чем неоднозначен: он мог быть лучше при условии, что глава ФРС работал бы в условиях золотого стандарта. Послужной список Билла Мартина в эпоху Бреттон-Вудского соглашения впечатляет куда больше. Гринспена восхваляют благодаря тому, что вместо больших ошибок он делал маленькие, а может, благодаря тому, что от его больших ошибок в основном пострадали иностранные государства. Безусловно, Гринспен был самым успешным из четырех председателей ФРС эпохи