Зинаида всхлипнула.

— Прости меня, Володя. Я сама не знаю, как все получилось.

Лукьянов велел запереть нас в сарае и сказал, что завтра утопит в море, как котят. Тут на меня такая тоска навалилась, что хоть прямо вой! Прости меня, Володечка, мне хотелось забыться, хотя бы ненадолго…

— Ну и как, получилось забыться-то? — хмыкнул Ангел.

Зина поникла, а потом безрадостно продолжала:

— Там темно было в сарае, а потом вдруг вспыхнул свет и в сарай вошел Лукьянов со своими людьми. Я думаю, они специально это сделали.

Подстроили!

— Может, они тебя силком и на колени к Тархану затаскивали? — хмуро спросил Ангел. — Ладно, не реви! Не люблю я этого хныканья. Не до тебя.

Прибавила, надо сказать, ты мне хлопот. Что мне теперь к Тархану целоваться, что ли, лезть и молочным братом его называть? Думаешь, я не соображаю, почему это тебя Лукьянов вдруг отпустил? Рассчитывает моими руками с Аркашей расправиться. Только это не по понятиям, чтобы из-за бабы приличного человека валить!

— Там был Серебров Андрей… Лукьянов заставил его драться с Тархановым насмерть, и Аркадий убил его, — со слезами на глазах сообщила женщина.

Ангел побледнел, но быстро взял себя в руки:

— Жаль. Он был славным парнем. Ладно, оставайся здесь и никуда не высовывайся, если не хочешь неприятностей. Закрой за мной дверь, моя птичка, и смотри не накличь нежданных гостей.

* * *

Встреча с законным вором Мишей Грачом была не столь торжественна.

Миша забил Ангелу стрелку на Выборгской стороне, в одном из проходных дворов.

Это была его территория. Здешние магазины, комбинаты и даже крупные заводы находились под его крышей, и кто-нибудь из людей Грача ежедневно собирал с хозяев причитающуюся дань. Каждый час своего рабочего времени Грач оценивал едва ли не в миллион долларов. Но сейчас он сидел в бронированной тачке, смолил какую-то толстую сигару и пускал желтоватый дым, терпеливо дожидаясь, когда подкатит Ангел.

Точно в назначенное время показался «Мерседес» Ангела.

Телохранитель Грача быстро вылез из машины и направился к «Мерседесу». Ангел насторожился, чуть приоткрыл окно и взглянул на приближающегося человека.

— Михаил Васильевич просил вас провести разговор в его машине, — наклонился к Ангелу телохранитель. — Здесь не совсем безопасно. А потом, салон его машины оснащен противоподслушивающими устройствами.

Ангел согласился не сразу. Он подумал, вздохнул, значит, играть придется на поле Грача.

— Хорошо, — кивнул Ангел и, повернувшись к Касьяну, сказал:

— Не дергайся, я пойду один.

Телохранитель предупредительно распахнул перед Ангелом дверцу бронированного «БМВ», и вор сел на заднее сиденье рядом с Грачом. Водителя от пассажиров отделяло толстое пуленепробиваемое стекло. В салоне царила абсолютная тишина.

— О чем пойдет базар? — доброжелательно улыбнулся Ангел.

— Я тут созванивался со смотрящими регионов, с Варягом. Ефимовичем недовольны. У меня, например, есть доказательства того, что частенько он путает общак с собственным карманом. А во сколько нам обошлась его афера с этими заводами и портом! Страшно подумать, какие деньги пошли прахом! Он должен за это ответить.

— Я тоже так считаю, — согласился Ангел, догадываясь, к чему клонит Грач.

— У людей возникает много вопросов в связи со смертью Джамала.

Человек он был бесконфликтный. Резвана и Кайзера мочканули! И все это сразу после того, как они посетили Ефимовича и потребовали у него деньги, вложенные в проект.

— Ты думаешь, их смерть на совести Ефимовича? — Грач ответил не сразу:

— У меня есть веские основания подозревать, что их устранил казначей.

— Обвинение очень серьезное.

— Не буду спорить. Я тут кое-что пробил через ментов. Так вот, они тоже грешат на Ефимовича. Как тебе такой расклад?

— Если беспредел действительно идет от Ефимовича, тогда он должен ответить по всей строгости! — не без труда согласился Ангел. — Кого мне по-настоящему жаль из этой троицы, так это Джамала. Вот кто умел соблюдать понятия! Сейчас таких воров остается все меньше.

— От ответа Ефимович не уйдет. Я тут с ворами перетер, они предложили пересечься на толковище и обсудить наши дела. В связи с последними событиями дел только прибавилось. Надо выбирать нового казначея.

— Верно, — легко согласился Ангел. — Только кого? Это ведь не копейки сшибать с лоточников, здесь котелок должен варить отменно. Этот человек должен быть чистым по жизни!

— А что, если тебе стать казначеем? — развернулся Грач к Ангелу. — Ты вполне подойдешь. Тебя многие из воров знают как человека правильного, да и башка у тебя на месте.

— Ты это серьезно? — опешил Ангел.

— Разве подобными вещами шутят?

— Так-то оно, конечно, так… — нерешительно начал вор, но тут же отрицательно покачал головой:

— Не пройду! А потом, мне это надо?! К чему лишний головняк! Сейчас молодые тон задают. Да я и не питерский…

— Неверно рассуждаешь, — нахмурился Грач. — На толковище будут и старые воры. Нам нужны будут их голоса. Слава богу, в нашем мире их слово кое-что значит. Так ты как, согласен?

Владимир колебался:

— Я и на своем месте хорош.

— Так надо, Володя, соглашайся!

— Хорошо, деваться некуда, — сдался Ангел. — Ефимовичу толковище устроим?

— Считай, что уже устроили. Я со смотрящими регионов переговорил, с него спрос суровый будет. Мы тут решили, что именно ты должен сказать старику, чтобы общак он перевел вот на этот счет в швейцарском банке, — протянул Грач клочок бумаги Ангелу. — Циферки эти запомни.

— Хорошо, — вытянул Ангел из рук Грача листок. — Ничего, если я положу его пока в карман?

— Ничего, — серьезно сказал Грач, — только не забудь порвать его, прежде чем выйти из машины.

— Понимаю, — сказал Ангел и минуты две смотрел на номер счета, стараясь запомнить его.

Грач имел право вести такой разговор. Он был координатором. В его обязанности входило организовывать сходняки, улаживать всевозможные конфликты, договариваться с властью.

— У меня к тебе есть еще один разговор. — Миша вытащил сигару, тем самым давая понять важность момента.

— Что именно? — насторожился Ангел.

— Я буду говорить откровенно. Пойми меня правильно, Володя. Тут люди разное о тебе с Аркашей говорят. А потом, тут еще эта девушка запуталась… Зина! — поджал губы Грач. — Если хочешь, я могу помочь тебе распутать этот узел. Тем более что Аркаша Тарханов выпадает из колоды. Он стал каким-то неуправляемым. И потом, лично я привык жить так, чтобы ни на кого не оглядываться. Ты меня понял? Питер — мой город! Мне нужно, чтобы ты меня понял.