Вскоре по прибытии в лагерь определилась группа, возглавляемая Александром Печерским, которая взяла на себя осуществление побега. В эту группу вошли кроме Александра Ароновича: Шлойма Лейтман, Борис Цибульский, Александр Шубаев, Аркадий Вайспапир, Семен Мазуркевич. Неоспоримым лидером группы был Александр Аронович, человек находчивый, решительный. Авторитет Сашки был очень велик. Это был человек обаятельный, внешним видом и умом вызывающий доверие. С ним советовались, к его слову прислушивались. Саша понимал, что без помощи со стороны старых лагерников, отлично знавших местные условия, осуществить побег будет невозможно. Печерский и Лейтман связались с руководителем местной подпольной группы сопротивления Леоном Фельдгендлером и стали готовить план восстания узников. Об этом плане был осведомлен очень узкий круг из боевого комитета. План восстания состоял в следующем: люди, работающие в мастерских, должны были готовить холодное оружие. В день восстания планировалось убить большинство немецких офицеров. А также захват склада оружия и побег через ворота всех узников лагеря. Очень продуманно и четко были распределены роли участников боевой группы.

Первым в портняжной мастерской был убит немецкий офицер Берг. Когда он начал примерять мундир, его топором убил Саша Шубаев. В сапожной мастерской один за другим Вайспапир Аркадием и Иегудой Лернером были убиты начальник III-его сектора Гетцингер и начальник охраны лагеря Грейшуц. Цибульский с группой из 4-х человек во втором лагере убили четырех гестаповцев и перерезали телефонную связь. В столярной мастерской Семен Мазуркевич убил гестаповца Вульфа. Всего было убито 12 немецких офицеров. В пять часов капо начал строить людей на вечернюю проверку. Отдельно строились вооруженные отнятым у убитых офицеров оружием. Это бывшие советские военнопленные. Они должны были напасть на оружейный склад, но сильный огонь из автоматического оружия преградил им путь. Это стреляли оставшиеся в живых несколько немцев во главе с начальником первого сектора Френцелем. Когда стало ясно, что захватить оружейный склад не удастся, Печерский скомандовал: «Вперед, на ворота!». Часть людей направилась на ворота, остальные резали проволочные ограждения напротив офицерских домов, рассчитывая на то, что у офицерских домиков поле не заминировано. Всего из лагеря вырвалось не менее 300 человек. Часть была убита огнем немецких офицеров и охраной лагеря, многие взорвались на минном поле. Вырвавшиеся из лагеря разбрелись в разные стороны по всему лесу. Почти вся наша боевая группа держалась вместе. Это группа из 9 человек, куда входили: А. Печерский, Вайспапир, Мазуркевич, Ицкович, Шубаев, Вайцен, Табаринский, Плотницкий и Цибульский, направилась на северо-восток. Мы перешли р. Буг в Малоритском районе Беларуси. Там же мы через несколько дней соединились с партизанами.

Воевали в партизанских отрядах им. Фрунзе и им. Щорса Сталинской бригады Брестского соединения. Два человека — А. Шубаев и Борис Цибульский погибли в партизанском отряде. Партизанский отряд им. Фрунзе, в котором я воевал пулеметчиком, а затем командиром пулеметного отделения, в конце апреля 1944 года соединился с регулярной армией. В живых из нашей группы остались 5 человек. Семен Мазуркевич и Михаил Ицкович погибли в боях под Гдыней[514]. После войны в Советском Союзе проживали 7 бывших узников лагеря смерти Собибор. В настоящее время из них в живых трое — Вайспапир (Киев), Вайцен (Рязань) и Розенфельд (Израиль). О Собиборе знают меньше, чем о других лагерях смерти, по той причине, что другие лагеря (Майданек, Треблинка, Освенцим) действовали до конца 1944 года и начала 1945 года и прекратили существование благодаря Советской Армии. А лагерь смерти Собибор прекратил существование 14 октября 1943 года в результате успешного восстания узников. Особенностью этого восстания является то, что оно произошло в глубоком гитлеровском тылу, на расстоянии 1000 км от фронта, за более полутора лет до окончания войны. Еще более замечательно то, что подпольная организация была создана и осуществила восстание в течение трех недель. И очень важно еще то, что оно самое эффективное по своим результатам, т. е. количеству уничтоженных фашистов и числу вырвавшихся на свободу узников. О восстании в лагере смерти Собибор и о моем участии в нем описано в «Черной книге» И. Эренбурга и ряде других книг. Создано несколько фильмов в СССР, Голландии, Франции и США.

Многолетняя переписка А.А. Печерского и его друзей с бывшими узниками Собибора, историками, ветеранами войны, педагогами, сотрудниками различных музеев в СССР, Польше, США, Израиле, Голландии представляет огромный массив и еще требует специального изучения и отдельной публикации.

Здесь хотелось бы привести некоторые письма, которые представляют несомненный интерес. Они подобраны в хронологическом порядке. Это в первую очередь письма А. Печерского в Еврейский исторический институт в Варшаве и непосредственно его руководителю Бернарду Марку[515] в сентябре-октябре 1959 г. В тот период А. Печерский уже активно занимался поисками уцелевших беглецов из Собибора, не ограничиваясь пределами СССР. Он имел все основания предполагать, что в еврейских организациях в Польше могут что-нибудь знать о собиборовцах из числа польских евреев. Копии писем предоставил в Архив НПЦ «Холокост» сотрудник Еврейского исторического института им. И. Рингельблюма (Варшава) Ян Ягельский в 2007 г. Переписка Б. Марка и А. Печерского частично опубликована в статье «После Собибора»/ Публ. Ф.Колодной — «Лехаим». 2013. № 11.

Еще несколько писем передал в Архив НПЦ «Холокост» В.Р. Томин в составе личного фонда так же в 2007 г. Они публикуются впервые. Это переписка А.А. Печерского, А.М. Вайспапира, А.А. Вайцена и С.М. Розенфельда с В. Томиным и А. Синельниковым в 1962–1965 гг. Как раз в то время, когда они работали над книгой «Возвращение нежелательно», хотя письмо А.А. Вайцена написано уже после ее выхода. Для А.А. Вайцена, А.М. Вайспапира и С.М. Розенфельда это были практически первые попытки подробно вспомнить, что было в Собиборе. Эти письма явно читал и А.А. Печерский, т. к. встречаются его уточнения деталей и поправки, указания на ошибки товарищей, в том числе и Е. Литвиновского. Кстати, А.М. Вайспапир впервые пишет о себе столь подробно. Судя по тексту, письма А.А. Вайцена и С.М. Розенфельда — это прежде всего ответы на ряд вопросов Томина и Синельникова. Очень заметны особенности воспоминаний каждого из героев, их акценты в описании событий.