Пока ее облачали в стерильный зеленый халат и эластичныеперчатки, Роуан почти машинально отмечала про себя, с кем сегодня придетсяработать… Так… Две медсестры из числа самых лучших. Один интерн заболел, второйчрезмерно возбужден предстоящей операцией. Анестезиологи… Не из тех, с кем оналюбила работать, но вполне подходящие. Что ж, доктор Симмонс хорошо подготовилей плацдарм.

Пациентка… Совершенно незнакомая… Зафиксирована в неудобнойсидячей позе: голова опущена, черепная коробка открыта, лицо и руки полностьюукутаны несколькими слоями зеленых хлопчатобумажных простыней, безжизненнонеподвижные ноги оставлены открытыми…

Роуан подошла к торцу операционного стола и, кивнув в ответна слова, брошенные ей анестезиологом, встала позади мешковатого тела. Правойногой она нажала педаль, чтобы установить в нужное положение огромныйхирургический микроскоп и максимально сфокусировать изображение открытогомозга, ткани которого удерживали блестящие металлические зажимы.

– Ну и месиво! – прошептала Роуан.

В ответ раздались негромкие смешки персонала.

– Вероятно, она узнала, что оперировать будете именновы, доктор Мэйфейр, – сказала старшая из медсестер, – и потомупопросила своего муженька шмякнуть ее топором еще раз.

Роуан улыбнулась под маской, потом сощурила глаза.

– Как вы думаете, доктор Симмонс, мы сможем удалитькровь, не высасывая попутно слишком много мозгов у бедняжки? – спросилаона.

В течение следующих пяти часов она ни разу не вспомнила оМайкле.

Домой Роуан вернулась в два часа ночи – там было темно ихолодно. Другого она и не ждала. Но впервые после смерти Элли Роуан небудоражили тягостные мысли о приемной матери. И впервые воспоминание о Грэме небыло мрачным и мучительным.

Она прослушала автоответчик: никаких сообщений от Майкла.Это расстроило, но не удивило ее. Она живо представила, как пьяный Майкл,шатаясь, спускается по трапу самолета. В Новом Орлеане сейчас около четырехчасов утра. Нет, нельзя так рано звонить в отель «Поншатрен».

Лучше всего не забивать себе голову этими мыслями, решилаРоуан, снова укладываясь в постель.

Лучше не думать о бумаге в сейфе, запрещающей ейвозвращаться в Новый Орлеан. Лучше не думать о том, чтобы полететь тудаближайшим рейсом. И если не думать обо всем этом, то нечего тогда думать и обЭндрю Слэттери, которого не приняли на работу в Стэнфорд и который, наверное, судовольствием согласится подменить ее на пару недель в университетской клинике.Тогда какого черта она сегодня спрашивала Ларка о Слэттери, да еще и звонилаему среди ночи только ради того, чтобы узнать, нашел ли Эндрю работу? Что-тоявно крутилось в ее воспаленных мозгах.

В три часа ночи Роуан внезапно проснулась… В доме кто-тобыл. Она не знала, что именно разбудило ее, но не сомневалась, что в домепосторонний. Кроме дальнего зарева города, единственным освещением в комнатебыли цифры электронных часов. В окно резко ударил сильный порыв ветра, осыпаввсе вокруг множеством водяных брызг.

Роуан чувствовала, как раскачивается на сваях дом.Послышался слабый скрип стекла.

Роуан встала, стараясь двигаться как можно тише, вытащила изящика комода револьвер тридцать восьмого калибра, сняла предохранитель идвинулась к лестнице. Револьвер она держала обеими руками, как учил Чейз, ееприятель-полицейский. Роуан упражнялась в стрельбе из этого револьвеpa и умелас ним обращаться. Она не столько боялась, сколько злилась, но оставалась приэтом собранной и хладнокровной.

Шагов не было слышно. До нее доносились лишь отдаленноезавывание ветра в трубе и слабые стоны прочных стеклянных стен.

С верхней ступеньки лестницы перед Роуан как на ладониоткрылось все пространство залитой голубоватым лунным светом гостиной. В окноворвался новый фонтан брызг. Корпус «Красотки Кристины» с глухим стуком бился орезиновые шины на стенке пирса.

Осторожно ступая по ступенькам, Роуан спускалась вниз, незабывая на каждом повороте лестницы обшаривать глазами все помещения. Вотнаконец и нижний этаж. Отсюда ей был хорошо виден каждый уголок, за исключениемванной комнаты, оставшейся за спиной. Роуан осторожно двинулась в сторонуванной, пристально вглядываясь в темноту, но по-прежнему видя перед собой лишьпустое пространство гостиной и неуклюже раскачивающуюся на волнах «КрасоткуКристину» за окном.

В небольшом помещении ванной тоже не оказалось ничегоподозрительного. Пустая кофейная чашка, оставленная Майклом на туалетном столике.Запах его одеколона.

Прислонясь к дверному косяку, Роуан еще раз обвела взглядомкомнаты. Ее тревожили яростные порывы ветра, сотрясавшие стеклянные стены дома.Но такие завывания она слышала множество раз, и только однажды стихии удалосьразбить одно из стекол. Правда, в августе обычно не бывало штормов такой силы.Штормовым сезоном всегда была зима, когда вместе с ледяным ветром на окрестныехолмы обрушивались проливные дожди, которые наполняли улицы жидкой грязью, апорой и сносили с фундаментов дома.

Роуан заворожено смотрела, как потоки воды с грохотомстекают по длинным открытым террасам, окрашивая их в темные тона. Она виделамириады мельчайших капель на ветровом стекле рубки «Красотки Кристины». Неужелиее обманул этот внезапно налетевший ураган? Роуан настроила свои невидимыевнутренние антенны и прислушалась.

Никаких посторонних звуков – только стоны и скрип стекла идерева. И все же что-то было не так. Она в доме не одна. И тот, кто вломилсясюда, сейчас находился на втором этаже, в чем Роуан не сомневалась. Онпоблизости. Он следит за ней. Но откуда именно? Роуан не могла найти объяснениесобственным ощущениям.

Электронные часы на кухне едва слышно щелкнули, отмерив ещеодин интервал времени, и теперь показывали пять минут четвертого.

Краешком глаза Роуан уловила какое-то движение. Она необернулась, а, напротив, сочла за лучшее неподвижно застыть на месте. Чутьскосив глаза влево, она увидела фигуру мужчины, стоящего на западной террасе.

Незнакомец был худощав, очень бледен и темноволос. В егопозе не ощущалось ни скрытой, ни явной угрозы. Он стоял удивительно прямо,спокойно опустив руки. Роуан не могла ясно различить все детали, но выгляделнепрошеный гость весьма странно и в то же время неправдоподобно элегантно –словно пришел на великосветский раут.