– Мессир? – Его знаменосцу послышалось, будто граф что-то сказал.

– Тихо, – отрезал граф и вздохнул с облегчением, наконец помочившись.

Урина теплой струйкой стекла по ногам и закапала из-под покрытой стальными пластинами юбки, прикрывающей чресла. Он напряг мышцы живота и, благословение небу, не запачкал штанов. Толстяк посмотрел направо и увидел, что орифламма по-прежнему развевается, и мысленно продолжил молиться, чтобы ее свернули и его люди отправились на поиски Роланда де Веррека. Юнец передал оскорбительное и угрожающее сообщение с человеком, чью лошадь он прикончил на виду у всей французской армии. Граф поклялся сделать с Роландом то же, что проделал с наглецом Вийоном. Он оскопит его за предательство. Эта перспектива утешила де Лабруйяда.

– Посланцы, – сказал кто-то.

Граф посмотрел в сторону, где вдалеке шла битва, и заметил двух всадников, скачущих оттуда через долину. Несут новости, подумалось ему, и он взмолился, чтобы те оказались хорошими и ему пришлось не сражаться, а только захватывать пленных.

Скалли, этот жуткий шотландец, прошел мимо Лабруйяда. Дикарь напоминал графу какое-то чудовище из ночных кошмаров. Кровь пропитала джупон северянина так, что красное сердце Дугласа казалось лопнувшим. На рукавицах и наручах тоже была кровь. Забрало поднято. Шотландец бросил на графа суровый взгляд, потом зашагал к кардиналу.

– Мне нужен волшебный меч, – заявил Скалли.

– Что хочет это животное? – спросил Бессьер у отца Маршана, восседавшего на кобыле рядом с ним.

Скалли говорил по-английски, но даже если бы кардинал понимал этот язык, то не разобрал бы ни слова из-за шотландского акцента.

– В чем дело? – обратился к нему Маршан.

– Скажи ему, пусть даст мне волшебный меч!

– Малис?

– Дайте ее мне! Ублюдки ранили моего лорда, и я собираюсь убить выродков! – Он изрыгал эти слова, таращась на кардинала, как будто хотел вспороть Бессьеру его объемистое брюхо и с этого начать свою месть. – Тот лучник, он уже покойник. Я следил за ублюдком! Стрелял в моего лорда, когда тот был уже на земле! Просто дай мне волшебный меч!

– Ваше высокопреосвященство, этому субъекту нужна Малис. – Отец Маршан снова перешел на французский. – Он выражает намерение перебить врагов.

– Слава Всевышнему, хоть кто-то этого хочет, – проворчал кардинал.

Он долго думал, в чьих руках реликвия принесет больше пользы, но, похоже, кандидат был избран без его участия. Прелат посмотрел на шотландца и содрогнулся от его внешнего вида, потом улыбнулся, изрек благословение и протянул меч Скалли.

И тут где-то взревела труба.

* * *

В первом ряду англичан показался принц Уэльский, за его спиной и над ним развевался яркий и самый большой английский стяг. Французы ответили тем, что с ревом возобновили атаку, но англичане тоже издали боевой клич и в свою очередь ринулись вперед. Щиты с треском ударили о щиты, взлетало и опускалось оружие, и теперь уже англичане теснили врага. Воины, облеченные доверием охранять принца Уэльского, были наиболее опытными и яростными во всей армии. Они сражались в десятках битв, от Креси до мелких стычек, и дрались с хладнокровной безжалостностью. Ближайшие к принцу два француза упали как подкошенные. Ни один не был убит. Одного оглушили палицей, и он рухнул на колени, другому удар секиры обрушился на правый локоть, раздробив кость и обезоружив. Соратники оттащили раненого назад, и это отступательное движение распространилось на соседних французов. Ошеломленный воин попытался встать, но принц повалил его спиной на землю и наступил на покрытое латами запястье.

– Прикончить его, – бросил он воину позади себя.

Закованной в сталь ногой рыцарь приподнял забрало упавшего и направил вниз острие меча. Кровь забрызгала принца.

– Освободите мне место! – взревел Эдуард.

Он шагнул вперед и взмахнул секирой, ощутив, как удар отдался дрожью в его руках, когда лезвие врубилось в чье-то туловище. Принц высвободил секиру и ткнул ею. Топорище венчал стальной шип, который оставил вмятину на нагруднике раненого, но не пробил его. Француз зашатался, а принц сделал еще шаг и полоснул врага по шее. Тяжелое острие прорезало кольчужную бармицу, пододетую под шлем для защиты шеи и плеч. Воин пошатнулся, принц пнул его, заставив упасть навзничь, и обрушился на другого противника. Он дрался без забрала и хорошо видел дофина Карла, находившегося не далее чем в десяти шагах.

– Иди и сразись со мной! – проревел он по-французски. – Ты и я! Карл! Выходи и дерись!

Тощий и нескладный дофин не удосужился ответить. Он смотрел, как принц Уэльский рубит противника секирой и как француз наносит укол укороченным копьем, порвав Эдуарду джупон.

Под джупоном принц носил латы и кольчугу. Копье взметнулось еще раз, а Эдуард рубанул обидчика секирой по плечу. Дофин увидел, как огромное лезвие рассекло доспехи и как брызнула алая кровь.

– Назад, ваше высочество! – крикнул один из телохранителей дофина.

Телохранитель понял, что английский принц вознамерился проложить себе дорогу к наследнику французского трона. Встречи нельзя было допустить. А поскольку дрался англичанин как дьявол, требовалось срочно принять меры.

– Назад, ваше высочество! – повторил он, на этот раз потянув Карла за собой.

Дофин молчал, погрузившись в размышления. Его удивило, как мало страха ощущал он в начале битвы. Конечно, его надежно прикрывали, и те, кому это поручили, были смертоносными и умелыми бойцами, но и дофин пытался не ударить в грязь лицом. Юноша изо всех сил ткнул мечом во вражеского рыцаря и думал, что ранил его. Главным из его чувств было восхищение. Наблюдая за битвой изнутри, Карл хотя и ужасался бойне, но находил ее интригующей. Это глупый метод решения важных дел, подумалось ему, потому что, как только начинается такая драка, исход становится заложником случая. Неужели нет более разумного способа одолевать врага?

– Назад, сир! – теперь рявкнул воин, и дофин позволил оттащить себя через прогал в изгороди. Он пытался сообразить, как долго длится сражение. Казалось, что всего несколько минут, но вдруг Карл заметил, что солнце высоко поднялось над деревьями. Выходит, по меньшей мере час!

– Время летит! – воскликнул он.

– Что вы сказали, сир? – прокричал воин.

– Время летит, говорю!

– Исусе! – выдохнул рыцарь.

Он таращился на принца Уэльского, который горделиво возвышался среди противников, сокрушенных его окровавленной секирой. Эдуард потряс оружием и завопил вслед отступающему врагу:

– Возвращайтесь назад!

– Вот ведь болван, – с недоумением пробормотал дофин.

– Что, сир?

– Он болван, говорю!

– Воинственный болван, – отозвался рыцарь с невольным восхищением.

– Ему это доставляет радость, – заметил Карл.