– А почему бы и нет, сир?

– Только болван способен находить в этом удовольствие. Война для глупца – сущий рай, и Эдуард качается на волнах своей глупости.

Телохранитель дофина решил, что восемнадцатилетний принц сошел с ума, и в душе у него колыхнулся гнев на то, что ему поручили оберегать жизнь этого бледного и узкогрудого слабака с длинными руками и короткими ногами, да и похоже, с мягким сыром вместо мозгов. Принц должен выглядеть как принц, например как принц Уэльский. Хоть французам и не хотелось это признать, но вражеский наследник выглядел в своем мускулистом и забрызганном кровью великолепии как настоящий государь. Как истинный воин, а не это жалкое подобие мужчины. Но это жалкое подобие являлось наследным принцем, поэтому телохранителю пришлось придать голосу почтительные нотки.

– Нам следует отправить гонцов к вашему отцу, – посоветовал он. – К королю.

– Мне известно, кто мой отец.

– Мы должны попросить прислать еще людей, сир.

– Выполняйте, – распорядился дофин. – Но убедитесь, что посылаете самых отпетых дураков.

– Дураков, сир?

– Отправляйте гонцов! Живо!

Так французы послали за подмогой.

* * *

Верзила с моргенштерном устремился на Томаса. Его товарищи, один с кистенем, а другой с алебардой, тоже атаковали. На ходу они вопили боевой клич. Бастарда прикрывали с флангов Карел и Арнальд, оба испытанные бойцы, один немец, другой гасконец. На долю Карела пришелся воин с алебардой, на Арнальда же напал человек с закрытым сталью лицом и с боевым цепом. Томас все еще сжимал укороченное копье. Потом он бросил его.

Детина взмахнул моргенштерном. Глядя вверх, Томас заметил, как разлетаются с шипов капли крови, когда оружие рассекло небо. Теперь у него самого оружия не было, поэтому он просто шагнул вперед, внутрь замаха, обхватил верзилу мускулистыми руками лучника, сжал и приподнял.

Арнальд принял удар кистеня на щит. Затем правой рукой рубанул противника секирой по ноге. Карел последовал примеру Бастарда – нырнул внутрь мощного размаха длинной алебарды и, как тараном, ударил врагу палицей в промежность. А затем еще раз. До Томаса донесся вопль. Англичанин крепко стиснул неприятеля. Моргенштерн царапнул его по спине, раздирая кольчугу и кожу. Французы прибывали, но подтягивались и эллекины. Человек с алебардой согнулся пополам, как бы приглашая Карела ударить, и тот не отказал. Он перехватил палицу поближе к навершию, укоротив замах, и обрушил ее на основание затылка француза. Один удар, второй, и человек молча рухнул, а Карел извлек кинжал, приподнял нижний край нагрудника здоровяка, которого держал в объятиях Бастард. И вонзил кинжал под ребра.

– Исусе! Исусе! – заверещал тот.

Томас еще крепче сжал объятия. Детине следовало бросить моргенштерн и попытаться сломать врагу шею, но он упрямо цеплялся за оружие. Карел провернул тонкий и длинный клинок, и раненый заорал благим матом.

Бастард уловил запах дерьма. Он сжал тело так крепко, как только мог, а Карел снова ткнул кинжалом, просунув его так глубоко под край нагрудника, что латная рукавица скрылась под сталью, в истерзанной кольчуге и шерстяной ткани.

– Теперь можешь его бросить, – крикнул богемец.

Верзила грузно упал. Он дергался и хватал ртом воздух.

– Бедный ублюдок, – проворчал Карел. – Зря он связался с нами.

Немец подобрал палицу, поставил ногу на грудь агонизирующего француза и с силой опустил оружие ему на шлем.

– Удачи в аду, – буркнул он. – Передай от нас привет дьяволу.

Французы подавались назад. Шаг за шагом, глядя врагу в лицо, они тем не менее отступали вдоль изгороди или пытались прорубить себе путь через переплетенные ветви кустарника. Англичане и гасконцы их не преследовали.

– Держать линию! Не преследовать! Пусть уходят! – командовали всадники, располагавшиеся позади строя.

Был соблазн последовать за врагами и взять богатых пленных, но погоня сломала бы линию, а уж если это не удалось французам при помощи стали, то не стоило англичанам самим это делать во имя алчности. Они сохранили строй.

– Ты бы попытался сражаться оружием, – с ухмылкой предложил Томасу Карел.

У лучника пересохло во рту. Он с трудом мог говорить. Но едва французы отошли, появились женщины из английского обоза с наполненными речной водой бурдюками. Воды не хватало, чтобы каждый мог полностью утолить жажду, но мужчины были рады и этому.

Тут в долине запели трубы.

Враг снова наступал.

* * *

Первый добравшийся до короля гонец был весь в пыли. Пот ручейками стекал по пыльному лицу. Его конь покрылся пеной. Гонец спешился и преклонил колено.

– Мой господин, – начал он, – принц, ваш сын, просит подкрепления.

Король разглядывал дальний холм. Через самый широкий проем в изгороди виднелись знамена англичан.

– Что произошло? – спросил он.

– Враг ослаблен, сир. Сильно ослаблен.

– Но не сломлен.

– Нет, сир.

Прибыли еще два гонца, и король составил из кусочков полную картину событий этого утра. Гонцы хвалили дофина, рассказывая, как доблестно он сражался, – в истории эти Иоанн не верил, но делал вид, будто принимает за чистую монету. Что больше походило на правду, так это то, что англичане действительно понесли огромные потери, но сохранили дисциплину и не поломали строй.

– Они упрямые, сир, – признался один из гонцов.

– Ну да, упрямые, – отозвался король рассеянно.

Он наблюдал, как войска его старшего сына медленно отступают с дальнего холма, изнуренные затянувшимся боем. Обычно схватки между латниками заканчивались в течение нескольких минут, но сегодня армии сошлись по меньшей мере на час. Король смотрел, как ковыляет вверх по холму раненый, используя меч как посох для опоры при ходьбе.

– Мой сын не ранен? – уточнил Иоанн у гонца.

– Хвала Господу, нет, сир.

– Действительно, хвала Господу, – согласился король и поманил к себе графа де Вентадура. – Отправляйтесь к дофину, – велел он ему. – И передайте, что ему следует покинуть поле боя.

– Покинуть?

– Он наследник. Повоевал, и хватит. Карл доказал свое мужество, и теперь его нужно увести. Скажите ему, пусть скачет со свитой в Пуатье. Я присоединюсь к нему вечером.

– Да, сир, – ответил граф и приказал привести лошадь.

Он понимал, почему посланцем назначили именно его, – дофин не подчинится подобному приказу, если только его не передаст приближенный к королю человек. Граф был согласен с государем: наследника престола следует оберегать.

– И скажите герцогу Орлеанскому, чтобы вступил в битву, – распорядился Иоанн.

– Он должен перейти в наступление, сир?