– Он требует встречи с вами и Орестом Шаховым.

– Ясно. Буду через час.

– Но вы же…

– Ждите.

Ромашин полежал в палате, опекаемый хорошенькими медсестрами клиники, почувствовал себя лучше и решительно встал.

Эффективность удара по Контрстволу превзошла все ожидания.

Ровно за час до окончания рассчитанного Стасом срока пребывания в зоне отдыха десантники выступили в поход, вооруженные до зубов, очистили нижние этажи Ствола от поисковых групп «санитаров» и вышли из здания.

Здесь их встретили «броневики» охраны и летающие кресты, но были уничтожены, ибо охранники Ствола и защитники Контрствола не представляли мощи противостоящей стороны.

Приблизившись на километр к внушающей ужас и восхищение башне Контрствола, десантники дали залп из всего имеющегося у них оружия: ракетные ружья «дракон», аннигиляторы «нихиль», «универсалы», «глюки», а Гриша Белый ухитрился, кроме того, с помощью подствольного гранатомета забросить на территорию стройки малый слинг, генератор «струны» для системы метро.

Инициированный без фокусирующего зеркала слинг создал вместо «струны» объем компактификации – свертки пространства, и двухсотметровый портал вместе с частью основания Контрствола перестал существовать, в то время как «глюки» и аннигиляторы десантников проделали приличные бреши в стенах здания и особенно по центру конуса левой башни, где разведчики Ждановы обнаружили какое-то особое устройство в форме ананаса. Неизвестно было, удалось повредить устройство или нет, но штурмующие остались довольны результатом атаки.

– Отходим, – подал сигнал Ивашура. – Сил у них много, опомнятся – вряд ли отобьемся.

Десантный отряд повернул обратно, огрызаясь огнем на редкие попытки уцелевших «санитаров» задержать его. А у стен Ствола десантников ждал сюрприз – возникший ниоткуда, прямо из воздуха, двадцатиметровый перемещатель бровея Мимо, похожий на гигантский панцирь черепахи.

Ивашура и его друзья, не видевшие прежде корабля бровея, едва не начали пальбу, и Павел еле успел их остановить.

Перемещатель завис над почвой на высоте трех метров, из его днища пролилась струйка жидкого металла и оформилась в фигуру бровея. Некоторое время люди и бродяга по мирам смотрели друг на друга и молчали. Потом бровей поднял руку в «латной перчатке» и поманил десантников.

– Вам не стоит задерживаться здесь, воины. Мой перемещатель к вашим услугам.

Ивашура оглянулся на Павла-первого, не спеша воспользоваться предложением.

– Ему можно верить?

– Хотелось бы, – с сомнением произнес Павел-второй. – Жданов, мне не нравится, что он появляется в нужном месте в нужное время.

– Мне тоже, – сквозь зубы процедил Павел-первый. – Странная забота для бродяги – помогать первым встречным-поперечным.

– Во-первых, вы не первый встречный, – возразил бровей Мимо, – и даже не второй. Ждановых я встречал множество раз. Во-вторых, я многое могу себе позволить. Но извольте поторопиться, ваши недруги, кажется, начинают приходить в себя.

Павел оглянулся на поврежденное дымящееся здание Контрствола, возле которого уже формировалось войско «санитаров» во главе с гигантским обезьянозмеем, на два десятка летающих крестов, журавлиным строем приближавшихся со стороны горной цепи, перевел взгляд на Павла-второго.

– Как ты думаешь, если мы атакуем перемещатель, он выдержит?

– У меня остался еще один слинг, – ответил все понимающий дубль. – Свертки в «струну» не выдержит ни один материальный объект.

Бровей Мимо не пошевелился, но от него пахну́ло столь ощутимой плотной волной снисходительного всепрощения, что это почувствовали все.

– Уходите, – сказал Павел-первый. – С этого момента наши пути расходятся. Следующая встреча закончится для вас печально.

– Жаль, я просто хотел помочь исполнителю.

– Мы в состоянии постоять за себя сами. – Павлу вдруг пришла в голову интересная мысль, и он высказал ее вслух. – Передавайте привет «хронохирургам» и Тем, Кто Следит. Скоро мы навестим тех и других.

Фигура бровея заколебалась, подернулась рябью, превратилась в струю дыма, которая без следа всосалась в брюхо «черепахи». Еще через мгновение перемещатель превратился в тонкую черную струну и исчез, унося бродягу по мирам Древа Времен.

– За мной! – скомандовал Павел-второй, и отряд дисциплинированно отступил к Стволу, успев скрыться в его недрах за минуту до атаки «санитаров».

* * *

Подземный бункер Центра по ликвидации последствий был окружен со всех сторон на всех уровнях и горизонтах.

Ромашин представить себе не мог, что ему придется перешагнуть порог центрального зала в качестве парламентера, поэтому, стоя перед дверью в зал, воспринимал происходящее заторможенно, как сон. Вывел его из этого состояния Базарян:

– Может быть, мы за вашей спиной прорвемся в зал и возьмем их всех? Залп из «слонов» – и все…

– Жданов – профессионал, каких мало, – прогудел в усы Харлам Саковец. – Он наверняка предусмотрел все варианты возможной атаки. Хорошо еще, что он отпустил обслугу Центра.

– У нас тоже немало крутых профессионалов, – обиделся командир «Роуд-аскер». – Со всеми он не справится.

– И ты согласен положить всю обойму, чтобы доказать ему, какие вы профессионалы? – Комиссар с иронией глянул на смуглолицего Базаряна.

Тот стушевался, пробормотал:

– Нет, но обидно же…

– Харлам, – обратился Ромашин к своему телохранителю. – Потолок проверили?

– Есть два вент-люка, прямо над вириалом управления и у стены. Можно будет попробовать.

– Подготовьтесь на всякий случай. У вас будет максимум полсекунды на отстрел люков и еще полсекунды на десантирование и гипноатаку.

– Управимся.

– Иди.

Ромашин вздохнул, жестом предложил всем отойти от двери в зал и перешел на волну связи с Центром:

– Жданов, я Ромашин. Впусти.

Монолитная на вид дверь свернулась валиком вокруг опоры, ушла вбок. Ромашин шагнул вперед и оказался в полной темноте. Дверь за ним бесшумно встала на место, и тотчас же разгорелось небольшое круглое окошко на потолке, освещая фигуру человека, стоящего посреди зала. Невозможно было разглядеть, сколько еще людей прячется в темноте, но Игнат чувствовал на себе их взгляды. Расправил плечи, пристально глянул на того, кто ждал его в конусе света.

Человек был одет в черный комбинезон, скрадывающий движения и делающий его почти невидимым, но лицо, несомненно, принадлежало Павлу Жданову.

– Проходите, комиссар, – раздался его негромкий голос.

Над головой Игната разгорелась панель потолка, осветив комиссара.