Полковник хитро прищурился:

— Ты просто для порядка спрашиваешь или действительно в бой рвешься?

— Просто как-то неожиданно все закончилось, — пожал плечами Чертанов.

— По поводу работы можешь не беспокоиться, — одобрительно протянул полковник. — Работенка для тебя всегда найдется.

— Когда? — по-деловому поинтересовался Михаил.

— Давай выйдем из хаты, — кивнул полковник в сторону выхода. — Насмотрелся я на этих мертвяков!

Спустившись с крыльца, они остановились под большой яблоней, на ветках которой созревали сочные яблоки. С самой макушки вдруг сорвалось два яблока и упали в высокую траву. Не затерялись. Подошел Святой и тотчас отыскал их. Отерев красный бок о рукав, откусил наливной бок. Ел он с аппетитом, чувствовалось, что проголодался. Своего общества блатной никому не навязывал, стоял в сторонке и аппетитно хрустел яблоком.

— Как он тебе? — кивнул полковник в сторону Святого.

Опустив подробности, Чертанов сказал:

— Пока ладим.

Полковник одобрительно вздохнул:

— Ну если ты за него ручаешься, тогда другое дело. Тут вот такое дело… Неделю назад застрелили Ярмилова.

— Того самого? — невольно удивился Чертанов.

— Да.

— Как же это так? У него охрана…

Полковник горестно вздохнул:

— То-то и оно, что охрана. Причем охраняли его самые что ни на есть спецы! Это не какие-нибудь мордовороты из областного ОМОНа. — Махнув рукой, он продолжил: — Те просто так, одна витрина! А люди в охране Ярмилова знали свое дело прекрасно. За ним давно велась охота, три раза покушались… Один раз взорвали автомобиль. Вместо него в тот раз в машине сидел его телохранитель, в другой раз взорвали дверь, когда он выходил из квартиры. Слышал?

Чертанов кивнул:

— Да. Я помню тот случай. Металлическую дверь вырвало с мясом и убило сопровождающего Ярмилова.

— Вот именно. Про третье покушение никто не знает, но оно очень напоминало убийство, произошедшее неделю назад.

— Не могли бы рассказать?

— Пожалуйста. Стреляли из винтовки с оптическим прицелом, но вместо Ярмилова — везло же мужику — был убит его приятель. Намечалось какое-то крупное совещание, и он отправил за ним свою машину. Стреляли на выезде с Кольцевой. Просто перепутали!

— А как же все-таки им удалось сделать это сейчас?

Полковник махнул рукой:

— Понадеялся на обычное русское «авось»! Ведь ему неоднократно говорили, что нужно как можно чаще менять свой маршрут. Приезжать и уезжать с работы следует в разное время. Говорили, что нужно сделать затемненными окна и чтобы с собой брал не двух человек, а многочисленную охрану, которая могла бы прикрыть его в случае необходимости, — полковник безнадежно махнул рукой. — А он как будто нарочно испытывал судьбу и делал все наоборот. Хотя, конечно же, трудно предвидеть любую мелочь. Стреляли с расстояния почти в километр. Точно в переносицу!

— Так обычно стрелял Сержант.

— Его школа, — согласился полковник. — Но мы выяснили еще одну подробность. Всю дорогу его вели. А только потом поступил приказ на устранение. Не откровенно, разумеется, а в завуалированном виде. Сообразили только тогда, когда прозвучал выстрел, да уже поздно было.

— И как же все это связано с моей командировкой? — недоуменно пожал плечами Михаил.

— А ты послушай, — терпеливо продолжил полковник. — Телефон этот мы засекли. Но когда приехали на место, то там уже, разумеется, никого не оказалось.

— Откуда же был звонок?

— Вот здесь как раз самое интересное. Звонок был сделан из очень высокого кабинета, — показал он глазами наверх. — В это время там проходило совещание и народу набралось много. Но факт в том, что еще один звонок с этого же телефона был также и в Чечню. И опять приказ на устранение!

— Кого?

Полковник почесал подбородок.

— Все зашифровано, понять сложно. Только ключевые слова. Но в это время в Чечню прибывает вот этот человек, — он протянул Чертанову фотографию вице-премьера.

Михаил поглядел:

— Ого!

— Я сказал то же самое. — Полковник забрал снимок и аккуратно спрятал его в блокнот. — Тебе нужно ехать в Чечню и устранить абонента. Скорее всего, он и есть снайпер. Рисковать мы не имеем права.

— Понимаю.

— Найти его мы тебе поможем. На этот счет у нас имеется кое-какая оперативная информация, — туманно сообщил Гордеев. — Этот человек время от времени выходит на связь. Так что запеленгуем!

— Снайпер кто, мужчина или женщина? — спросил Чертанов.

— Женщина, — после некоторой паузы сообщил полковник. — Вижу, ты не удивлен?

Чертанов пожал плечами:

— Нет… Я предполагал что-нибудь подобное. И когда выезжать?

— Точнее, вылетать… Вертолет стоит на окраине деревни. Он доставит тебя на аэродром, а уже оттуда полетишь в Чечню!

— Со Святым?

— Да, с ним, — ворчливо сказал полковник.

Спать Чертанову не хотелось. Воспоминания накатились с такой силой, что справиться с ними не представлялось возможным. Оставалось только блуждать в закоулках собственной памяти. Нашарив в темноте пачку сигарет, Чертанов закурил, а потом долго смотрел на тлеющий огненный кружок. Все получилось именно так, как говорил полковник Гордеев, вертолет тотчас доставил их на аэродром, где они пробыли всего-то около часа, — едва хватило времени, чтобы перекусить и как-то привести себя в порядок, — после чего первым же транспортным самолетом они отбыли в Чечню.

В этот момент огромный капитан выглядел беспомощным, как пятилетний ребенок. Пухлые губы обиженно оттопырились.

— Ну, не могу же я своих людей под пули швырять! Иное дело бой, штыковая атака, когда лицом к лицу! Или, предположим, нужно заложников отбить. Когда есть во имя чего рисковать! А так… Хрен его знает, откуда он стреляет! — тряхнул он желтоватым чубом. — Вчера выставили перископы, только начали определять, откуда этот стервец пуляет, так он тотчас все линзы разнес! Причем три перископа и две буссоли!

— Знает, что делает, — сдержанно согласился Чертанов.

— И я о том же! Наблюдатель у нас стоял в восьмистах метрах. Снял и его! — с горечью воскликнул капитан. Чертанов понимающе кивнул, глядя на капли грязи, застывшие на подбородке капитана. Такое впечатление, что капитан пролежал целые сутки, уткнувшись в землю. Кто знает, может быть, так оно и было. — Теперь никто голову поднять не смеет, полнейший террор! Он стреляет по всему, что движется, и, главное, непонятно, откуда бьет.

— А может, он не один? — предположил Чертанов.