— Хватит… А теперь иди ко мне, — поторопил ее Чертанов, не в силах более сдерживать желание. — Вот так, малышка, — он посадил женщину к себе на колени. — Ты просто неподражаема!

Прижавшись к женщине всем телом, он вдыхал запах ее волос. Такая женщина способна свести с ума любого матерого самца. Остается только удивляться, почему свой выбор она остановила именно на нем?

— Ты просто супер! — прошептала Валентина с придыханием. И осторожно принялась совершать круговые движения бедрами. — Тебе хорошо так?

Михаил открыл глаза, освобождаясь из нирваны.

— И ты еще спрашиваешь?!

— Знаешь, я не буду торопиться. Хочу получить полное наслаждение. Ты не возражаешь?

Есть вещи, в которых возражать женщине не принято. Чертанов, чуть улыбнувшись, ответил:

— Нисколько.

Михаил никогда не думал, что лицо женщины способно быть таким чувственным. Валентина то приоткрывала рот, чтобы глубоко вдохнуть, а то, слегка прокусывая губы, откидывала голову назад. Зрелище завораживало. Движения ее становились все энергичнее, а пальчики, впившиеся в плечи, требовательнее и злее.

Она уверенно вращалась на его коленях, ненадолго приостанавливалась, а потом вновь продолжала свой нехитрый танец. Дыхание ее становилось все более коротким, а ноготки теперь напоминали настоящие когти, которые она все более погружала в его тело. Вдруг Валентина слегка прогнулась, обхватив Михаила, и глухо и протяжно застонала.

С минуту она сидела неподвижно. А затем, расслабившись, разомкнула объятия.

— Как ты? — спросил Чертанов, посмотрев в ее раскрасневшееся лицо.

— Мне было хорошо, — устало шепнула Валентина, открыв влажные глаза.

Михаил нахмурился. Опять знакомая интонация. Может, он все это напридумывал и женщины-снайпера никогда не существовало?

Подавляющее число женщин не спешат освобождаться от любовных объятий. Валентина была другая, она могла тотчас порхнуть к зеркалу, чтобы привести в порядок взъерошенные перышки. И уже через несколько минут ничто не свидетельствовало о том, что женщина, позабыв обо всем на свете, только что предавалась любви.

Поднявшись с колен Михаила, Валентина уверенно прошлась по комнате, щеголяя наготой. В общем-то, было на что посмотреть… И тут Чертанов увидел на ее правом предплечье небольшой шрам. Сомнения, которые, казалось, уже были развеяны, вновь заставили нервы сжаться в плотный упругий комок.

— Послушай, откуда у тебя эта царапина? — спросил Михаил нейтральным голосом.

Было очень странно, почему этой отметины он не замечал прежде. Ему казалось, что он сумел изучить на теле Валентины каждую черточку. Оказывается, не каждую. А что же тогда говорить о ее мыслях!

Обернувшись, Валентина посмотрела на Чертанова. Михаил оторопел, взгляд ее, еще минуту назад мягкий, теперь был кинжальным. Если бы он имел материальное воплощение, то без труда пришпилил бы его к кровати, как какое-нибудь гнусное насекомое. Но уже в следующую секунду гребень мягко вошел в густые каштановые волосы и ловко пригладил сбившиеся локоны. От хищного выражения не осталось и следа. Глаза наивной девочки, как и прежде. Кротким взглядом она продолжала ласкать его лицо.

— Честно говоря, я даже и не помню, — повернулась Валентина к зеркалу. — Кажется, поцарапалась где-то на пляже. А что, это меня очень портит?

— Ты понимаешь, Валя, мне в голову лезет всякая чушь, и я никак не могу от нее избавиться. Помоги мне! Такой шрам очень напоминает пулевое ранение, как будто бы пуля прошла по касательной.

Валентина рассмеялась:

— Пулевое ранение. Милый ты мой! Уж не хочешь ли ты сказать, что такая слабая женщина, как я, способна участвовать в боевых действиях? Кажется, так это у вас называется?

— Я об этом не говорил… Просто как-то подумалось… Я ведь на пулевые ранения предостаточно насмотрелся.

— Вот именно, что насмотрелся! Теперь ты любую царапину воспринимаешь как пулевое ранение. Странно, что ты не спросил меня об этом раньше.

— Извини, померещилось, — пожал Чертанов плечами.

Нельзя сказать, что Валентина была сложена безукоризненно. Ему приходилось видеть и более совершенные фигуры. Например, у нее была маленькая грудь — весьма существенный недостаток. Живот плоский с заметными поперечными мышцами, что лишало ее некоторой доли женственности. Зато ноги с лихвой компенсировали эти недостатки. Длинные, с прозрачной и смугловатой кожей, они невольно притягивали взгляд. Возникало желание коснуться их ладонями.

Невозможно наесться на полгода вперед, как и невозможно насытиться любовью впрок. Чертанов вновь почувствовал сильное желание. Шагнув вперед, Михаил натолкнулся на острый взгляд Валентины.

— Знаешь, — она слегка отстранилась от его объятий, — что-то мне сейчас не до нежностей. Как-нибудь в другой раз.

Михаил пожал плечами:

— Я не настаиваю, как скажешь.

Набросив халат, Валентина села за стол. Пола халата слегка откинулась, и взгляд Чертанова невольно остановился на крепком женском бедре.

— Миша, почему ты мне никогда не говорил о том, что бывал в Чечне?

— Просто не представлялось случая. Да и был я там недолго. Разве это что-то меняет?

— Меняет, — ответила Валентина, слегка понизив голос.

— Вот как… И что же?

— Я бы любила тебя еще крепче. Ведь тебя могли бы убить.

— Ах, вот ты о чем… Не ожидал. Да, все русские женщины такие сентиментальные.

На лице Валентины мелькнула усмешка:

— Возможно.

* * *

Чертанов закрыл глаза и погрузился в события почти трехлетней давности.

После того как был уничтожен Сержант, им с Герасимом пришлось выбираться из болот. Костюмы «гиллес» теперь были не нужны, и Чертанов со Святым затолкали этот тяжелый «маскарад» в топкую жижу. То, что они поспешили с таким решением, стало понятно уже после первого же пройденного километра. Комары грозились съесть их живьем. Чертанову со Святым ничего более не оставалось, как вымазать лицо и руки грязью, чтобы хоть как-то защититься.

— Послушай… как там тебя по званию, — злобно проворчал Святой. — Если мы не выйдем побыстрее к дороге, то через пару часов комары нас просто сожрут.

— Не хнычь, — огрызнулся Чертанов, перекидывая карабин в другую руку, — скоро выйдем.

— Что-то взгляд у тебя недобрый. Уж не думаешь ли ты меня здесь того… Как это у вас там говорят… Устранить!

— Не устранить, а ликвидировать, — сдержанно поправил Михаил. — Ты думаешь, что у меня не было до этого такой возможности? Если бы мне отдали такой приказ, то я бы его уже давно исполнил. А теперь топай вперед! — Он слегка подтолкнул Святого стволом карабина. — И не думай оборачиваться. А то снесу полчерепа.