Так. Презренные хумансы решили, что смогут противостоять Силе Дану?.. Наивные. Однако надо поторопиться. В свое время она, Сеамни Оэктаканн, дала слово посчитаться с Эвелин, и она посчитается.

Агата перехватила поудобнее эфес Деревянного Меча и легко побежала к баррикаде.

– Красиво идут, – спокойно сказал Кицум. Старый клоун вытер пот со лба – он взмок, несмотря на холодный день. Из низких туч летели редкие снежинки.

За спинами оборонявшей баррикаду четверки из деревни опрометью бежали прочь ее обитатели. Встать рядом с защитниками не дерзнул ни один.

– Вот и подумай, Кицум, стоит ли умирать ради этого быдла? – коротко и хрипло рассмеялась Эвелин.

– Вспомни как следует все, чему тебя учили в ветви, девочка, и тогда я еще детей твоих в храме Спасителя имя полагать приду, – усмехнулся старик.

– Детей… – Эвелин внезапно дернула щекой и запустила руку куда-то за пазуху. – Кицум… Таньша... кто выживет... если выживет... не оставьте наших с Нодликом.

– Так у вас есть?.. – поразился клоун.

– Есть, – болезненно скривился жонглер, ловя и демонстративно переламывая о колено очередную стрелу. – Иль мы не люди? Мальчик и девочка…

– Кицум, возьми мой… – Эвелин торопливо протянула старику маленький бронзовый медальон. Дешевая грубая работа – верно, чтобы не позарились мародеры, – Нодлик! Таньше дай…

Молчаливая Смерть-дева, не произнося ни слова, взяла бронзу и, все так же не произнося ни слова, кивнула.

– Ничего, ничего, рано себя хоронишь, – ворчливо сказал Кицум. – Ты пока еще в платье, не в саване… Подошедшие почти вплотную к баррикаде Дану дружно взвыли и бросились в атаку. Их лучники перестали метать стрелы. Наступал черед меча.

В левой руке Таньша, словно веер, держала между пальцев четыре ножа. Пятый – в уже поднятой для броска правой руке. Сама рука не двигается, одно короткое движение кисти – клинок летит сверкающей рыбкой, вонзаясь прямо в глаз Дану. Левая рука подбрасывает в воздух второй нож, правая его ловит – и второй, столь же молниеносный бросок. Падает второй Дану. Теперь за дело берется Эвелин, се звездочки летят одна за другой, но по большей части отскакивают от шлемов и нагрудников Дану.

– Хватит! – орет Кицум, хватая Смерть-деву за руку. – Побереги ножи для данки! Мы их сдержим!

Кажется невозможным, что двое бойцов остановят накатывающийся вал атакующих. Однако коротко свистят мечи Нодлика, петля Кицума вспарывает воздух – два тела падают. Третьему удается перепрыгнуть через преграду, но тут его встречает серп Эвелин.

Четвертый, пятый, шестой…

– Вон она! Вон данка! – кричит Кицум в тот миг, когда его нить начисто сносит едва поднявшуюся над баррикадой голову.

Следом за рядами Дану бежит Агата. В руке – нелепый деревянный меч, пусть даже и красиво сделанный; увы, но Кицум слишком хорошо знает, что такое Иммельсторн и что это отнюдь не игрушка.

Дану напирают. И Кицум, и Нодлик дерутся уже в полуокружении.

– УЛОЖИ данку! – вновь вопит старый клоун. Он ловко уворачивается от серебристого клинка, сверкает летящая к шее обреченного диамантовая нить, но… Кицум внезапно поскальзывается и падает. На ровном месте. Оружие выпадает из его руки – полудюжина мечей тотчас пригвождает его к земле.

Нодлик растерянно смотрит на собственные руки – внезапно утратив всю ловкость, они кое-как отмахиваются отлично сбалансированными, созданными для веерной защиты клинками точно парой деревяшек. Неловко отбивает удар... и тотчас пропускает выпад. Острие клинка Дану высовывается у него из спины.

Эвелин, только что лихо зарубившая одного, наполовину задушившая, наполовину разорвавшая цепью горло другому и вогнавшая звездочку в раззявленный рот третьему, внезапно ударяет грузиком на конце цепи по темени саму себя. Взор мутнеет, женщина роняет оружие…

Дану рубят ее на части с особым остервенением.

Таньша, прижатая к стене дома, один за другим мечет ножи, затем выхватывает рапиру... и неумело подставленная шпага тотчас ломается под молодецким взмахом меча. Следующий выпад перерубает женщине шею.

…Сеамни Оэктаканн с Деревянным Мечом в руке перебирается через баррикаду.

Зеркало в башне Кутула померкло. Видение оборвалось.

Деревянный Меч. Тот самый, за которым Красный Арк охотился и уже самонадеянно почитал у себя в руках. А он, оказывается, по-прежнему у Дану, и девочка со шрамом на шее ведет в бой последнюю, наверное, сотню воинов своего народа…

И ведь каким-то образом добрались они до имперских земель, добрались незамеченными – и куда только смотрела пограничная стража? И где бароны с их дружинами – к Императору они могли не пойти, но уж перебить богомерзких, Спасителем отвергнутых Дану, убивающих их сервов и жгущих деревни на их исконных баронских землях…

«Перебить их?.. И эту девочку тоже?

Нет, я не хочу. Не хочу, нет! Я... я должен сделать это сам. Но сперва – я должен посмотреть ей в глаза, ей, что была живой мишенью, моим деревянным истуканом, на котором оттачиваются удары!.. Она не должна умереть!..»

Император сжал кулаки. Ладони стали мокрыми от пота.

«Не бойся этого и не обманывай себя. – Императору показалось, что с ним заговорило само зеркало. – Никаким баронам не под силу справиться с Деревянным Мечом. Он – сам по себе Сила. Тем более в руках той, что была к этому предназначена. Да и кто знает, сумеет ли справиться с этой магией твоя белая перчатка? Магию Дану – по крайней мере ту, что встречалась доселе, – одолеть удалось, но кто поручится, что она справится и со знаменитым Иммельсторном?»

А что вообще, по легенде, может одолеть Деревянный Меч?

«Когда в бою сойдутся Два Брата-близнеца…» – всплыли в памяти слова. Драгнир, Алмазный Меч – Арк тоже почитал его своей добычей. И где он сейчас, этот Меч? Сказки говорили, что он спрятан глубже самых древних гномьих пещер, но кто же верит в сказки, тем более во время всемогущества Радуги? Кому могло прийти в голову, что Алмазный Меч – по преданию, громадный кристалл, выращенный гномами, из одного-единственного зародыша и впитавший в себя всю древнюю силу гор, – сможет в один прекрасный день вырваться на поверхность? Да и где искать этот самый Драгнир? Нет ни времени, ни сил, чтобы обшаривать бесконечные лабиринты под Хребтом Скелетов и в иных местах, где в древности обитало Подгорное Племя!

Император последний раз взглянул в зеркало. Поверхность быстро покрывалась сетью мелких трещин. Первый осколок, дзинькнув, расплескался по каменному полу едва видимой жемчужной пылью. Зеркало не выдержало напора бушевавших за холодной стеклянной стеной сил.

…Уже утром имперские легионы оставили башню. Все, что могло горсть, было предано огню. Император отводил армию. Маги отдали ему одно из своих укреплений, несколько десятков аколитов младших ступеней; основные силы Радуги по-прежнему не показывались.