Но иногда вдовы решали сами попытать счастья в бизнесе. Так поступила Мария Гавриловна Елисеева, вдова Петра Елисеевича Елисеева — основателя рода Елисеевых. Мария Гавриловна, несмотря на то что у нее было трое взрослых сыновей, взялась продолжать дело мужа, вести торговлю фруктами и колониальными товарами (ром, кофе, сахар, рис, провансальское масло, трюфели, пряности, сыры, анчоусы и т. д.). Лавка Елисеевых располагалась тогда в доме Котомина на Невском проспекте (ныне — Невский пр., 18). В 1825 году она записалась в купечество по 2-й гильдии, в 1832 году объявила капитал по 1-й гильдии, но, очевидно, несколько поторопилась и в 1833–1838 годах снова вернулась во 2-ю гильдию, зато с 1839 года она уверенно перешла в 1-ю и оставалась там до самой смерти в 1841 году, а унаследовавшие дело сыновья позже неизменно объявляли капитал по 1-й гильдии.

Спустя полвека во 2-ю гильдию записалась Анна Макаровна Целибеева, которая торговала сапожным и башмачным товаром в Гостином дворе. В 1892 году в купечество по 2-й гильдии записалась Анна Григорьевна Тарасова, вдова Николая Ивановича Тарасова, унаследовавшая от мужа деревообрабатывающую фабрику на Песочной улице.

Забавно юридически иллюстрируется история Марии Степановны Целибеевой. По завещанию мужа она стала пожизненной владелицей дома Целибеевых на Загородном проспекте (ныне — Загородный пр., 68 / Серпуховская ул., 2), а также двух доходных домов (сдаваемых внаем) в Апраксином переулке (дом № 14) и на бывшей Софийской улице (ныне — Угловой пер.) в Нарвской части Петербурга. Как крупная домовладелица она платила в городскую казну большие налоги, что давало право избираться в Городскую думу. Но, будучи женщиной, она не могла им воспользоваться и передала это право сыну Николаю Федоровичу Целибееву.

Елизавета Сергеевна Смурова, оставшись после смерти мужа тридцатитрехлетней вдовой с девятью детьми, открыла чайный магазин на Кронверкском проспекте (ныне — Кронверкский пр., 77).

Уверенно вела семейное дело Агриппина Васильевна Растеряева, вдова Сергея Нефедьевича Растеряева, совладельца Санкт-Петербургского Металлического завода. Кроме унаследованных от мужа активов, включавших в себя лавки в Гостином и Апраксином дворах, она владела химическим заводом на Гутуевском острове (купленным еще при жизни мужа на ее имя), кожевенным и чугунолитейным заводом в Выборгской части города.

Наша героиня родилась в 1870 году в знаменитой купеческой семье Елисеевых и была единственной дочерью Александра Григорьевича Елисеева. Ее мать Прасковья Сергеевна, урожденная Смурова, умерла, когда маленькой Лизе едва исполнился один год.

Детство Лизы прошло в доме Елисеевых на Васильевском острове, в доме, принадлежавшем ее деду Григорию Петровичу Елисееву. Через три года в ее жизни появилась мачеха Елена Ивановна, урожденная Аверина. Габриэль Гроер вспоминает, что это была «очень полная и милая дама, любила окружать себя молодежью и детьми, сама не имея их из-за тяжелой астмы, от которой она и скончалась». Действительно, Елена Ивановна рожала трижды, но все дети умерли при рождении. Елизавета воспитывалась дома.

В 1892 году Александр Григорьевич покупает новый дом на углу Французской набережной и Гагаринской улицы и поселяется там с женой, дочерью и зятем — к тому времени Елизавета вышла замуж за Николая Владимировича Новинского, купеческого сына, с успехом делающего карьеру в армии и бывшего в тот момент поручиком. В 1893 году он получил чин штабс-капитана, а позже стал кавалером орденов Св. Анны III степени и Св. Станислава II степени.

Два семейства вольно расселились в доме и зажили весело. По свидетельству Габриэль Гроер: «Дом его (Елисеева. — Е. П.)… был настоящим дворцом, и большие приемы в нем были очень богаты и радушны». Елизавете Александровне отец передал также дачу под Санкт-Петербургом — в Белогорке, на берегу реки Оредеж (усадебный дом сохранился до наших дней).

Дом Г. П. Елисеева на Биржевой линии В. О., 12

Однако в 1903 году на Новинского обрушивается череда бед. В сентябре его отчислили от должности «заведующего в полку хозяйством» за какой-то серьезный проступок, 29 ноября того же года он развелся с женой «с осуждением на всегдашнее безбрачие», что говорило, опять же, о тяжести предъявленных ему обвинений, а в январе 1904 года Николай Владимирович скоропостижно скончался в возрасте 44 лет.

В том же 1904 году Елизавета вышла замуж за Ивана Яковлевича Фомина, врача по образованию, также недавно разведенного с первой женой. Иван Яковлевич был на четырнадцать лет старше Елизаветы, но супруги жили в согласии. В 1904 году у них родился сын Платон, в 1908-м — дочь Алла. Видимо, именно Ивану Яковлевичу принадлежала идея об основании Еленинской больницы для женщин, во всяком случае, он принимал активное участие в ее организации.

Дом А. Г. Елисеева на Гагаринской ул., 1

Семью уничтожила революция. Елизавета Александровна весной 1917 года отправилась на лечение кумысом и бесследно исчезла. Иван Яковлевич летом того же года покончил с собой в Белогорке. В том же 1917 году умерла от астмы Елена Ивановна. Платон и Алла остались на попечении деда, но и он умер в 1918 году. Платон попал в детский дом, затем учился в геологическом техникуме, строил Ферганский канал, был участником Великой Отечественной войны и умер в преклонном возрасте. Судьба Аллы неизвестна.

Мещане и мещанки составляли значительную долю горожан — около 35 % городского населения и от 6 до 10 % от общего населения России. В него входили в основном мелкие торговцы (те, что не могли объявить купеческий капитал) и ремесленники.

Это сословие несло податную и рекрутскую повинность, их имена были записаны в так называемой «городовой обывательской книге». Оно обладало определенными ограничениями свободы перемещения: мещанин мог покинуть на время родной город, только получив временный паспорт (для этого у него не должно было оставаться долгов), а для того, чтобы поселиться на новом месте, ему требовалось разрешение от городских властей.

Мещане имели право корпоративного объединения и сословного мещанского самоуправления (реализовывалось через мещанские управы). Их дела разбирал отдельный мещанский суд, который мог применить к ним среди прочих и телесные наказания. В середине XIX века мещане были освобождены от телесных наказаний, с 1866 года — от подушной подати.

Из мещанского сословия человек мог перейти в купеческое (и обратно) или мог сделаться разночинцем (так называли людей, не принадлежавших ни к дворянству, ни купечеству, ни к мещанам, ни к цеховым ремесленникам, ни к крестьянству, не имевших личного дворянства или духовного сана). Как правило, это были люди, получившие образование, имевшие невысокую чиновничью должность, не дававшую личного дворянства, и не записывавшиеся ни в купечество, ни в ремесленные цехи, не оформившие и почетного гражданства (особый, межсословный класс, законодательно оформленный в 1875 году и имевший определенные привилегии перед мещанством: были свободны от телесного наказания; имели право на владение садами, загородными дворами, фабриками, морскими и речными судами; в почетные граждане автоматически зачислялись дети личных дворян, священников, окончивших семинарию, дети лютеранских и реформатских проповедников и т. д., право просить о почетном гражданстве имели купцы, пробывшие в 1-й гильдии 20 лет, а также окончившие полный курс учения в русских университетах, воспитанники коммерческих училищ и многие др.). Ученые и художники удостаивались звания именитых граждан. Значительную долю среди разночинцев составляли отставные солдаты и солдатские дети.