а пыль подняла толстяка в воздух так, что его огромные руки лишь беспомощно хватали воздух. Когда Джейкоб отпустил его тело, оно упало на пол. Еще более опустошенный, чем прежде, мальчик повернулся и вышел в город. Он был по-настоящему одинок.

Каким-то образом о происшествии узнал Бергаст. Как-то нашел его. Сначала Джейкоб думал, что этот человек пришел спасти его, но, как он понимал теперь, это было совсем не так. Доктор хотел использовать его, как использовал всех. Маленький Джейкоб Марбер, повелитель пыли, убийца, должен был стать его орудием.

Уолтер поджидал его в маленькой скрытой в тени нише – там, куда не доставал свет настенных ламп.

– Оно там, Джейкоб, – прошептал коротышка. – Но с ним кормилица. Постоянно. Не оставляет его ни на минуту.

– Это он, Уолтер. Ребенок. Не вещь среднего рода. Да и с чего бы ей оставлять его одного?

Тот покорно кивнул:

– Да, да, конечно, с чего бы.

Но Джейкоб все равно встревожился. Бергаст выделил для малыша его прежнюю комнату. Он пробормотал Уолтеру инструкции, объясняя, как тот должен отвлечь кормилицу, и тот, тихонько постучав в дверь, сунул руки в карманы, но тут же высунул и пригладил свои жирные волосы.

Джейкоб беззвучно скользнул в сторону.

Открывшая дверь кормилица была совсем молоденькой, почти еще девочкой, черноволосой, с крупными кудрями. Она с настороженной вежливостью смотрела на Уолтера, пока тот, жестикулируя, о чем-то спрашивал, показывал на что-то, требующее ремонта. Затем он уверенно шагнул в комнату, несмотря на протесты девушки.

– Прошу прощения, мистер Ластер, что вы себе позволяете? Я не приглашала вас входить, сэр; малыш спит…

Джейкоб создал вокруг себя тонкое облачко пыли и, словно за завесой темноты, бесшумно вошел следом за ним в свою старую комнату. Затем прокрался по периметру. Горели только две свечи, и ему было легко держаться в тени.

Уолтер отпустил неловкую шутку по поводу часов на каминной полке и натужно рассмеялся.

Джейкоб скользнул к балдахину кроватки и слегка раздвинул его. Задержав дыхание, он навис над колыбелью, словно кошмарный сон.

Посреди клубка одеял беспомощно лежал младенец.

31. Начало

За каминной решеткой потрескивал огонь. Генри Бергаст сидел за письменным столом, с недовольным выражением лица откинувшись на спинку кресла, без всякого настроения работать. Закрутив крышку чернильницы, он побарабанил пальцами по закрытой записной книжке, а затем надел шляпу, взял фонарь и спустился в подземный ход, ведущий к орсину. Если другр явится, то только оттуда.

Шел он быстро. Он не предупредил о своем уходе Бэйли, но это было не важно. Его беспокоил не другр: маловероятно, что он обманет защиту глифика. Нет, его больше волновала кормилица, Кроули. Доктору не понравилось, как она отреагировала на его слова о том, что для защиты мальчика его нужно отослать подальше. Попытается ли она помешать? Утверждать что-то наверняка было нельзя.

Однако в том, что ребенку грозит опасность, Генри Бергаст не сомневался. Это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно Джейкоб Марбер или другр придут за ним. Несколько дней назад на это намекнул глифик. Конечно, Генри, как и другра, в первую очередь интересовало не благополучие ребенка, а то, что он представлял собой – влияние, искупление, – эти возможности влекли их обоих, как манит озерную щуку запах крови. Они словно играли в какую-то древнюю стратегическую игру, в которой ребенок мог оказаться решающим козырем.

Держа фонарь высоко в руке, доктор поднялся по расположенной в дальнем конце туннеля лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз, и остановился. В темноте вокруг него возвышались обшарпанные камни и разрушенные стены старого монастыря. Он оглянулся и посмотрел через озеро на вырисовывающийся на фоне тускнеющего неба силуэт Карндейла, напоминавшего бросивший якорь корабль. Что-то было не так.

Генри Бергаст нахмурился, прогоняя беспокойство. Нужно подготовиться, а потом ждать. Волнением делу не поможешь.

Пригнув голову и держа перед собой фонарь, он прошел через разрушенный монастырь и спустился к резервуару. Еще на извилистой каменной лестнице он почувствовал что-то неладное. Вместо обычно исходящего от орсина голубоватого сияния пещеру наполнял яркий свет. Прикрыв глаза рукой, он неуверенно прищурился. Раньше здесь никогда не было так светло.

Долгое, до невозможности долгое мгновение он стоял и размышлял. Если орсин сияет, значит, он открылся. Если он открылся, следовательно, сила глифика…

И тут к нему пришло осознание, сменившееся страхом. Стремительно развернувшись на месте, он побежал к туннелю, спустился по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и огромными шагами преодолел весь остальной путь назад, держа опасно раскачивающийся фонарь над головой. Достигнув кабинета, он на глазах у изумленного мистера Бэйли бросился через прихожую в коридор, не останавливаясь ни на мгновение. Шляпа слетела с его головы; увидев его в таком виде, несколько старых и юных талантов замерли, провожая его взволнованным взглядом. Он не останавливался и не замедлял шага, пока не достиг комнаты мисс Кроули, где должен был находиться ребенок.

В восточном крыле стояла тишина. Он попытался перевести дыхание, поправил жилет, пальцами расчесал волосы, а затем решительно постучал в дверь. Еще до того, как он успел ее распахнуть, изнутри послышался раздраженный голос мисс Кроули: «Мистер Ластер, сэр, я же сказала вам…» Увидев вместо Уолтера Бергаста, она замолчала и удивленно уставилась на него:

– О, простите, сэр, я думала, что это…

– Ластер?

Он прошел в комнату, задаваясь вопросом: зачем привратнику беспокоить кормилицу? Но мысль эта быстро улетучилась.

– Где ребенок, мисс Кроули? – тихо спросил он. – Вас никто не тревожил?

– Тревожил, сэр?

– Вы находились здесь все время?

– Да, сэр.

Генри Бергаст осмотрелся.

Комната казалась тихой, теплой – такой же, какой он ее оставил. Доктор медленно повернулся к задернутой балдахином детской кроватке, стараясь унять сердцебиение. Неужели он ошибся?

– Малыш спит, сэр. Успокоился.

Мисс Кроули поднесла руку к шее и нахмурилась:

– Что-то случилось, доктор Бергаст?

Он не ответил. В нем нарастал ужас. Подойдя к балдахину, он отдернул его и посмотрел вниз, в колыбель.

Она была пуста.

Джейкоб прижимал к груди завернутого в одеяла малыша. Легкого, теплого. Крошечного. Он даже немного боялся задушить его и постоянно замедлял шаг, чтобы посмотреть вниз, а потом поднимал голову и бежал дальше.

Уолтера он оставил позади. Взяв ребенка на руки, он тотчас развернулся и выскользнул из комнаты кормилицы, скрываясь при помощи пыли, не смея даже взглянуть на малыша, улыбнуться его миловидности или удивиться тому, что снова держит его на руках. Оказавшись в коридоре, Джейкоб побежал.

Час стоял поздний. Нужно было как можно скорее вернуться в подвал и спуститься в туннель. Разумеется, он боялся быть увиденным, но еще больше он переживал, что сила другра ослабнет, чары глифика восстановятся, и тогда он окажется в ловушке в стенах Карндейла.

В коридоре для слуг Джейкоб замедлил шаг. Из кухни доносились голоса; затаившись в тени у двери, он прислушался. Сначала похититель предположил, что внутрь зашли повара или посудомойки, но, как оказалось, он ошибался. Два мужских голоса говорили что-то о пропавших детях и о расположенном в подвале туннеле. Потом откуда-то снизу к ним обратился третий голос – он постепенно удалялся.

Джейкоб снова отступил в тень. Его охватила тревога.

Длинный коридор, стены которого покрывала облупившаяся серая краска, был выложен каменными плитами. Свечные светильники пустовали. Имевшиеся в нем немногочисленные двери были закрыты, а в конце находилась лестница. Джейкоб попытался прикинуть, как ему выбраться. Набросив на ребенка пальто, чтобы заглушить возможный плач, он услышал шаги и обернулся. Кто-то шел к ним.

Джейкоб напряженно сглотнул и освободил руки, собираясь применить свою силу. Он был уверен, что сможет задушить любого, кто к нему подойдет, если только тот не окажется обладателем достаточно сильного таланта.

Но тут рядом кто-то прошептал его имя:

– Джейкоб, сюда! Идем!

Это был Уолтер, выглядывавший из полуоткрытой двери чуть дальше по коридору. Джейкоб не колебался ни секунды. В мгновение ока он заскочил в проем, и дверь тут же закрылась. Они оказались в каком-то узком чулане, освещаемом только проникавшими сквозь щель в двери лучами. От одежды Уолтера исходил кисловатый запах болезни. Он поднял голову и приложил палец к губам.

Кто бы ни прошел мимо, шаг он не замедлил. Когда неизвестный удалился, Уолтер дернул Джейкоба за рукав и потянул его в чулан. У дальней стены коротышка нажал на скрытый рычаг – и перед ними открылся проход. Джейкоб последовал за своим проводником,