1

Константин родился при исключительных обстоятельствах осенью 905 г. от Льва и Зои Карбонопси, с которой царь жил вне брака. После того как против воли патриарха Лев сочетался браком с Зоей и даже возложением короны объявил ее августой, в глазах Церкви и в общественном мнении все же Константин считался происшедшим от четвертого брака, которого Церковь не соглашалась признать законным. Прозвание Порфирородного, каким отмечались члены царской семьи, происшедшие от царской крови и рожденные во дворце в порфировой зале, в применении к Константину мало соответствует реальным фактам и должно быть признано скорей украшающим эпитетом, усвоенным ему литературной традицией. Оставшись по смерти отца семилетним ребенком, он подвергался большой опасности под опекой дяди своего Александра не только быть лишенным прав на престол, но и утратить физическую возможность к продолжению рода, так как Александр желал сделать его евнухом. Опасность угрожала Константину, в особенности после ссылки его матери в монастырь, и с другой стороны. Приверженцы нового царя старались раздувать молву о том, что и сам Лев VI не был сыном Василия, а Михаила III, что таким образом старшая линия Василия не может считаться правоспособной на престол, а что вполне законным наследником должен считаться только Александр. Легко понять, что при таких расположениях преемника Льва VI все деятели предыдущего царствования были удалены от двора и в администрацию вступили новые лица. По всем сохранившимся данным, империи угрожали всяческие бедствия, если бы Александр дольше остался во главе государственного управления; достаточно указать на то, как своим необдуманным ответом на предложение Симеона он вызвал войну с болгарами, сопровождавшуюся большим унижением и потерями для Византии.

Оставшись по смерти дяди своего единственным представителем семьи Македонского дома, Константин некоторое время находился под опекой регентства, состоявшего из семи членов и составленного из лиц, далеко не расположенных к царевичу. Но худшее было в том, что патриарх Николай, занимавший теперь патриарший трон и имевший влияние в регентстве, продолжал ратовать против четвертого брака, с его точки зрения, Константин не был законным сыном Льва. Из других членов регентства упомянем выведенных в люди Александром — Гаврилопуло и Василицу. Последний пользовался особенной любовью Александра и едва не был провозглашен соимператором, о нем замечено также в летописи, что он происходил из славян (2). Но видным и энергичным членом, более других расположенным к царю, был магистр Иоанн Еллада. Случайный состав регентства и малолетство опекаемого Константина подавали повод к развитию честолюбивых притязаний и к проявлению общего недовольства. Нет ничего удиви- тельного, что в это время появились искатели власти и бунтовщики, таковы Константин Дука, Лев Фока и адмирал флота Роман Лакапин. Восьмилетний ребенок, окруженный недоброжелателями и лишенный материнской заботливости, возбуждал к себе сожаление. Наконец при содействии магистра Еллады Зоя была возвращена из заточения, и ей было предоставлено прежнее положение при дворе. Вместе с возвращением Зои обстоятельства изменились к лучшему, она переменила состав регентства, указала патриарху Николаю ограничить свою деятельность сферой церковных дел и не мешаться в политику, введя в состав управления преданных ей лиц: Константина паракимомена, Константина и Анастасия Гонгилиев, равно как важную военную должность этериарха, или начальника наемных дружин из иностранцев, поручила Феофилакту Доминику (3). Уже в первое время вслед за провозглашением единодержавия Константина под опекой регентства обнаружилась важность иноземных отрядов. Когда Константин Дука, приглашенный заговорщиками, явился в Константинополь и провозглашен был царем на ипподроме, вызванное его появлением движение было остановлено не гвардией, а именно отрядами иностранцев и моряками, которых своевременно выслал магистр Иоанн Еллада. Теперь августа Зоя, желая утвердить положение свое и своего сына, назначила этериархом преданного человека, названного выше Доминика, которого, впрочем, скоро оклеветали в ее глазах. Тогда она пост этериарха передала Иоанну Гариде, а другой важный пост начальника дворцовой стражи поручила евнуху Дамиану. Этими распоряжениями, равно как благодаря поддержке магистра Еллады, Зоя достигла того, что в течение семи лет оставалась во главе регентства, управляя империей за малолетством сына. Византийская летопись дает следующую характеристику царствования Константина:

«Семь лет он управлял царством при регентстве вместе с матерью, двадцать шесть лет вместе с тестем своим Романом, находясь в подчинении у него, единодержавия его было 15 лет, всего же царствования сорок восемь лет».

Хотя царица Зоя придала более единства правительству, но со смертию ее лучшего советника, магистра Еллады, вновь начались несогласия между членами регентства. Пользовавшийся особенным доверием августы паракимомен Константин оклеветал начальника над иностранными дружинами Доминика, и августа передала эту должность Гариде. Между тем внешнее положение вследствие войны с болгарами требовало крайнего напряжения правительственной власти и военного искусства от посланных против Симеона вождей. Правительство, сознавая всю опасность для столицы от военных неудач на Балканском полуострове, готово было сделать большие уступки арабам в Малой Азии, лишь бы иметь свободные войска для действий против Симеона. Когда патрикий Радин и Михаил Токсара вели переговоры с сирийскими арабами о мире, тогдашний главнокомандующий войсками, или доместик схол, магистр Лев Фока перевел на запад восточные фемы и располагал громадными средствами для войны с Симеоном. Был составлен обширный план, в осуществлении которого значительная доля предоставлена была союзникам печенегам, имевшим вторгнуться в Болгарию с севера, и имперскому флоту, который под командой адмирала Романа Лакапина должен был крейсировать на Дунае и перевезти печенегов на болгарский берег. Но все предприятие, хорошо соображенное в теории, при практическом осуществлении встретило непредвиденные затруднения (4). Но между главнокомандующими сухопутными и морскими силами существовали несогласия, из взаимной зависти и вражды они не желали согласовать свои действия, а патрикий Вога, ведший переговоры с печенегами, с своей стороны не желал подчиняться ни адмиралу, ни доместику схол. Следствием этого было то, что имперские войска понесли от Симеона страшное поражение при Ахелое (917), и спустя 70 лет историк Лев Диакон видел еще кости византийских воинов на месте этого побоища. Для всех было ясно, что главным виновником испытанного поражения был адмирал Роман Лакапин, который не исполнил возложенного на него поручения относительно переправки печенегов и, с другой стороны, не предоставил морских судов в распоряжение воинов, бежавших с ахелойского поля битвы. Ему угрожало лишение зрения по приговору военного суда, но его спасли благорасположенные к нему члены регентства, патрикий Константин Гонгила и магистр Стефан (5). С тех пор регентство, в котором не было определенной политической системы и которое руководилось более личными интересами, разделилось на партии. Паракимомен Константин думал воспользоваться благоприятным положением дел для лишения власти царя Константина и возведения на престол своего зятя Льва Фоки; приближенные к Константину лица колебались, каким путем легче обеспечить власть за малолетним царем, опереться ли для того на главнокомандующего сухопутными силами Фоку или предпочесть адмирала Лакапина, так как ясно было для всех, что главное влияние неизбежно должно перейти к одному из них. Та и другая партия одинаково находила невозможным дальнейшее управление регентства под главенством августы, и, по-видимому, устранение ее от дел составляло уже предрешенный вопрос.