Адсо обожал волосы. Неважно, настоящие или нет. Хорошо, что майор Макдональд стал единственным, кто рискнул сесть рядом с Адсо с париком на голове. В итоге я все же вернула майору парик, хотя ради этого пришлось залезть под дом, куда Адсо его утащил – никто другой не посмел бы вырвать добычу из пасти бравого кота. Майор довольно сурово высказался о случившемся, и хотя это не помешало ему и дальше заглядывать в гости к Джейми, шляпу он теперь не снимал. Натянув поглубже свою треуголку, он пил кофе из цикория за кухонным столом и внимательно следил за передвижениями Адсо.

Я немного успокоилась – не мурчала, конечно, но чувствовала себя очень расслабленной. Слегка выпустив когти, кот аккуратно мял мои волосы, то и дело останавливаясь, чтобы нежно потереться мордочкой о мою голову. Опасным Адсо становился только из-за кошачьей мяты, но она была надежно спрятана. Прикрыв глаза, я задумалась над тем, как описать синдром Дюпюитрена, так его не называя, – ведь сам барон Дюпюитрен еще не родился.

Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, поэтому я решила изобразить синдром в виде схематичного рисунка. Я старалась сделать его как можно более четким, одновременно думая о том, как мне уговорить Томаса Кристи прооперировать руку.

Операция была простой и недолгой, однако надо учесть отсутствие анестезии и еще тот факт, что Кристи – строгий последователь пресвитерианства и трезвенник… Может, Джейми сядет ему на грудь, а Роджер придержит ноги, и если Брианна крепко сожмет его кисть…

На мгновение я отвлекалась от этой проблемы и сонно зевнула, но дремоту тут же как рукой сняло, когда в открытое окно залетела большая желтая стрекоза. Бросив жевать ленту в моих взъерошенных волосах, Адсо бросился за стрекозой. Мокрая изжеванная лента повисла за моим левым ухом. Испытывая легкую неприязнь, я сняла ее и положила сушиться на подоконник, а затем перелистала назад несколько страниц, чтобы полюбоваться изящными рисунками змеиного укуса.

Нога Джейми зажила на удивление хорошо и чисто, и, хотя кое-где кожа еще сходила, личинки отлично объели мертвую ткань, так что в итоге осталось только два небольших следа от змеиных зубов и тонкий прямой шрам поперек икры, где я делала надрез.

Довольно напевая себе под нос, я бегло просмотрела последние записи Дэниела Роулингса.

«Джозеф Говард, основная жалоба – свищ прямой кишки в таком запущенном состоянии, что развился серьезный абсцесс, а также сильный геморрой. Назначено лечение: отвар собачьей мяты, смешанный с жжеными квасцами и небольшим количеством меда и вскипяченный с соком календулы».

Затем, на той же странице, шла запись, сделанная через месяц после предыдущей; описывалась эффективность указанной смеси, были приведены иллюстрации состояния пациента до и после приема отвара. Рисунки меня поразили: художник из Роулингса не лучше, чем из меня, но ему удалось невероятно точно передать, как выглядит болезнь изнутри.

Задумавшись и потыкав пером у рта, на поля я аккуратно добавила заметку о том, что в дополнение к данному лечению рекомендуется диета из богатых клетчаткой овощей: это поможет предотвратить запор и более серьезные осложнения – такие, что тут уже не изобразишь!

Я отложила перо и перевернула страницу. Что за собачья мята? Какое-то растение, или так называют припарку для лечения собак?.. Джейми зашуршал в своем кабинете – надо пойти спросить у него.

Чуть не упустила. Внизу страницы с изображением свища мистера Говарда была едва заметная приписка, что-то вроде запоздалой мысли в конце рабочего дня.

«Гектор Кэмерон из «Горной реки» умолял прийти и осмотреть глаза его жены, ее зрение серьезно ухудшилось. До плантации далеко, но он пришлет за мной лошадь».

От сонной атмосферы раннего вечера не осталось и следа. Заинтригованная, я выпрямилась и перевернула страницу. Осмотрел ли доктор в итоге Иокасту? Однажды я – и то с трудом – уговорила ее дать мне обследовать ее глаза, так что было бы интересно узнать, к каким выводам пришел Роулингс. Без офтальмоскопа установить причину слепоты было невозможно, однако у меня имелись свои предположения – по крайней мере, я с большой долей уверенности исключила из вероятных причин катаракту и диабет. Может, Роулингс заметил нечто такое, что я упустила, или же состояние ее глаз значительно ухудшилось с момента его осмотра.

«Пустил кузнецу пинту крови, выписал его жене сенное масло (10 минимов) и 3 минима того же препарата их коту (бесплатно), так как заметил глистов в стуле животного».

Прочитав эту запись, я улыбнулась: несмотря на примитивные методы, Дэниел Роулингс был хорошим врачом. Любопытно, что с ним произошло. Повстречаемся ли мы когда-нибудь? Печальное предчувствие подсказывало, что нет: доктор обязательно вернулся бы за такими прекрасными инструментами, будь у него такая возможность.

Подгоняемый моим любопытством, Джейми услужливо навел справки. Безрезультатно. Дэниел Роулингс отправился в Вирджинию, оставив свой докторский саквояж, и словно испарился.

Еще одна страница, еще один пациент: кровопускание, промывание, вскрытие нарывов, удаление воспаленного ногтя или нарывающего зуба, прижигание незаживающей раны на ноге женщины… В Кросс-Крике у Роулингса дел хватало. Добрался ли он все же до «Горной реки»?

Да, вот оно – спустя неделю запись через несколько страниц.

«Путь до «Горной реки» оказался ужасающим: дождь и ветер хлестали так, что могли бы перевернуть корабль на море, дорогу местами совершенно размыло, отчего пришлось ехать по бездорожью, в глаза сыпал град и летела грязь. Черный слуга мистера Кэмерона пригнал для меня лошадь, и мы отправились на рассвете, а в поместье прибыли уже затемно, измученные и проголодавшиеся. Мистер Кэмерон радушно встретил меня стаканом бренди».

Роулингс осмотрел всех рабов и слуг, а также самого хозяина, – видимо, потратившись на то, чтобы привезти доктора в поместье, Гектор Кэмерон решил использовать его на всю катушку.

«Семидесяти трех лет, среднего роста, широк в плечах, немного ссутуленный, – так описывал Роулингс Гектора, – а пальцы так скрючены ревматизмом, что ничего тяжелее ложки удержать не может. В остальном хорошо сохранился, очень бодр для своего возраста. Жалуется на вставание по ночам, болезненное мочеиспускание. Я склонен предположить, что причиной тому не мочекаменная болезнь и не хроническое заболевание внутренних мужских органов, а зудящее расстройство мочевого пузыря, так как состояние это периодически повторяющееся, но не продолжительное – в среднем обострение длится около двух недель и сопровождается жжением в мужском органе. Небольшой жар, болезненные ощущения при пальпации нижней части живота и черная моча с резким запахом подтверждают мою догадку.

В поместье достаточно сушеной клюквы; назначил отвар в загустевшем виде три раза в день по одной чашке. Также рекомендовал настой подмаренника утром и вечером – дает жаропонижающий эффект и выводит, при наличии, мочевой песок из пузыря, дабы не усугублять нынешнее состояние».

Я не всегда соглашалась с диагнозами или лечением Роулингса, но, думаю, в этот раз он совершенно прав. А что же с Иокастой?