— А сюда они тоже вместе приехали? — спросила я — отчасти затем, чтобы оторвать его от этого пугающего созерцания, а отчасти потому, что мне хотелось это знать.

Уловка сработала; Джейми резко отвернулся от окна.

— Нет, — сказал он. — Это Билли. Малыш Бобби умер в Ардсмуре. — Пальцы Джейми нервно скрутили край килта.

Я вспомнила, что утром меня как-то мельком удивило то, что Джейми надел сегодня килт вместо бриджей; ведь, наверное, малиновый клетчатый плед мог подействовать на английских солдат буквально как красная тряпка на быка. Но теперь я поняла.

Однажды они уже заставили его снять килт, думая, что тем самым уничтожили его гордость и мужественность. Однако они старались напрасно, и Джейми хотел им это показать, и плевать он хотел на то, разумен его поступок или нет. Разум имел слишком мало отношения к той упрямой, несгибаемой гордости, которая осталась жива после многих лет унижений… а теперь она вновь стояла на первом месте.

— Судя по реакции сержанта, я могу предположить, что он умер не своей смертью? — спросила я.

— Нет, — согласился Джейми. Он вздохнул и слегка повел плечами, так, как будто куртка вдруг стала ему тесновата. — Нас там каждое утро отвозили в каменоломню, а в тюрьму мы возвращались уже в сумерках. В каждом фургоне находилось по два-три стражника. И вот в один из дней командовать стражниками назначили малыша Бобби Марчинсона. Он вышел утром из тюрьмы вместе с нами — но не вернулся обратно вечером. — Джейми снова посмотрел в окно. — Там на дне карьера была чертовски глубокая лужа.

Его бесстрастный тон был почти таким же леденящим, как и содержание истории, которую он рассказывал. И по моей коже побежали мурашки, — это была естественная реакция на холод слов, звучавших в жарком помещении.

— Так вы… — начало было я, но он мгновенно дал мне знак молчать, настороженно глянув на дверь. Мгновением позже и я услышала снаружи шаги, которые его острый слух уловил раньше.

Это пришел сержант, не клерк. Он весь обливался потом; горячие ручьи сбегали из-под парика на его лицо, дышал он тяжело, с хрипом, а его кожа имела нездоровый цвет свежих коровьих потрохов.

Он посмотрел на письменный стол и как-то странно хрюкнул. Я заметила, что он несколько растерялся, обнаружив отсутствие клерка. Но тут же сержант шагнул к столу и отшвырнул в сторону бумаги, веером разлетевшиеся по комнате.

Марчинсон схватил с каминной полки оловянную чернильницу и лист писчей бумаги и бросил их на стол.

— Пиши! — приказал он. — Где ты ее нашел, как и что там было. — Он сунул чуть ли не в лицо Джейми гусиное перо. — Подпись, число.

Джейми пристально смотрел на него, прищурив глаза, но не сделал ни малейшего движения, чтобы взять перо. Меня вдруг почему-то слегка затошнило.

Джейми был левшой, но его когда-то насильно выучили писать правой рукой, — а потом именно эта рука оказалась искалеченной. Процесс письма стал для Джейми вдвойне мучителен, он выводил буквы медленно, покрывая бумагу кляксами, пятнами пота, сминая от напряжения лист. И никакая сила в мире не заставила бы его перенести такое унижение на глазах сержанта.

— Пиши! Вот здесь, — процедил Марчинсон сквозь зубы.

Глаза Джейми еще больше прищурились, но прежде чем он успел что-то сказать, я протянула руку и вырвала перо из пальцев сержанта.

— Я тоже была там; позвольте, я напишу.

Но я не успела даже обмакнуть перо в чернильницу, как рука Джейми выхватила его у меня и небрежно бросила на стол.

— Ваш писарь может позже найти меня в доме моей тетушки, — резко сказал он Марчинсону. — Идем, Клэр.

И, не дожидаясь ответа ошеломленного сержанта, он взял меня под руку и буквально поднял со стула.

Мы уже были на улице, когда до меня наконец дошло, что же, собственно, происходит. Наш фургон все так же стоял под деревом, но теперь он был пуст.

* * *

— Ну, сейчас-то она в безопасности, Mac Dubh, но какого черта нам потом делать с этой женщиной? — Дункан задумчиво поскреб щетину на своем подбородке; они с Яном три дня бродили по лесу, занимаясь поисками, прежде чем поймали наконец рабыню Полину.

— Да уж, нелегко было за ней угнаться, — вставил Ян, ухватывая с блюда в центре стола немалый кусок жареного бекона. Он разрезал его пополам и честно поделился с Ролло. — Бедная леди чуть не померла от страха, когда Ролло ее выследил, и нам понадобилось чертовски много времени, чтобы заставить ее подняться на ноги. Мы так и не смогли усадить ее в седло; я просто поддерживал ее за талию и так вел, чтобы она не упала.

— Мы в любом случае должны отправить ее куда-нибудь подальше, — Джокаста нахмурилась, слепые глаза задумчиво полузакрылись. — Этот ваш Марчинсон вчера утром снова приезжал на лесопилку, надоедал всем, а вчера вечером Фархард Кэмпбелл прислал сказать мне, что этот человек заявил, будто тут произошло убийство, и он отправит людей на поиски рабыни, которая это сделала. Фархард говорит, сержант был чрезвычайно разгорячен, просто лопался от злости.

— А вы думаете, она вправду могла это сделать? — Ян, не переставая жевать, переводил взгляд с меня на Джейми и обратно. — Ну, я хочу сказать, нечаянно.

Мне стало не по себе, когда я невольно вспомнила ощущение металла на своих пальцах, — вспомнила, как прикоснулась к вертелу, лежавшему на той постели…

— Тут возможны три варианта, — сказала я. — Несчастный случай, убийство или самоубийство. Но для самоубийства существует множество куда более легких путей, уж поверьте мне. А для убийства вроде бы нет причин, насколько нам это известно.

— Да, все вроде бы верно, — сказал Джейми, разворачивая разговор в другое русло, — вот только если Марчинсон доберется до этой женщины, он ее тут же повесит или забьет до смерти. Он и не подумает ни о каком расследовании. Нет, мы должны вывезти ее за пределы этого округа. Я договорился об этом с нашим приятелем Майерсом.

— О чем ты договорился с Майерсом? — резко спросила Джокаста, и ее голос перекрыл реплики и комментарии, раздавшиеся после слов Джейми.

Джейми закончил намазывать маслом кусок жареного хлеба и протянул его Дункану, прежде чем ответить.

— Мы отправим эту женщину в горы, — сказал он наконец. — Майерс говорит, ее с радостью примут индейцы; он знает хорошее местечко для нее, так он сказал. И там уже малыш Билли Марчинсон ее не достанет.

— Мы? — вежливо переспросила я. — И кто эти мы?

Джейми усмехнулся в ответ.

— Майерс и я сам, Сасснек. Мне ведь необходимо познакомиться со здешними местами до того, как начнутся холода, а это уж такой удобный случай. К тому же Майерс — наилучший из возможных проводников.

Он не стал упоминать о том, что ему самому тоже лучше убраться на некоторое время с глаз сержанта Марчинсона и оказаться вне сферы его власти и влияния, но мне и так это было понятно.