– Я не хочу возвращаться, – запротестовал Ток.

– Я так решил, – твердо ответил Сайлекс.

– Ты хочешь сказать, что теперь я могу и отца лишиться? – страдальчески воскликнул Ток.

Деникс коснулась его плеча.

– Все будет хорошо, Ток. Дикарей трое, нас тоже. И мы – Волколюди.

Деникс ободряюще улыбалась, но, поймав взгляд Сайлекса, поняла, что они думают об одном и том же.

Дуро повел против Орды всех мужчин племени, и ни один не вернулся.

А ведь они тоже были Волколюди.

* * *

– Не понимаю, почему бы нам просто не убежать! – взмолилась Лира, глядя, как Мор отваливает камень от входа в пещеру.

– Далеко я не убегу, Лира. Пожалуйста, зайди внутрь.

Собака, привычно дождавшись, пока Мор освободит проход, спокойно забралась внутрь, в свое логово.

– В пещере вы с Собакой будете в безопасности.

Лира замотала головой.

– Нет, Мор, я не останусь там без тебя.

Мор разложил на земле два копья и дубину и глубоко задумался, оглядывая свое оружие. Затем повернулся к Лире и взял ее за плечи.

– Пойми, если они узнают, где мы живем, то не уйдут, пока не доберутся до нас. Так было со львом. Но я обведу их вокруг пальца.

– Я не хочу оставаться одна в пещере!

– Они не знают, что ты там. Когда они увидят меня и мою ногу, то осмелеют и погонятся за мной. Они решат, что я живу один, как Робкий. Даже если мне не повезет, Собака не даст тебя в обиду, если они сунутся сюда. Они ни за что не полезут в волчье логово.

– Мы пробыли вместе всего один день, Мор. Я не хочу, чтобы все закончилось, – умоляла его Лира.

– Я тоже не хочу. Но… – Его губы дрогнули. – Прошлой ночью я получил все, о чем мог только мечтать.

– Нет, Мор, не уходи! – рыдала Лира.

– Позаботься о Собаке. Если я не вернусь, выходи с ней на охоту, пусть она гонит на тебя оленей. Вместе вы сумеете перезимовать.

Лира смотрела на него, не проронив ни слова.

– Залезай, – шепнул он, целуя мокрые от слез щеки. – У нас мало времени.

* * *

Мор выжидал, прячась за деревьями. Вид у троих дикарей был устрашающий: начерненные сажей лица, вместо одежды – лохмотья из шкур, как попало перехваченные кожаными обрезками, тяжелые сучковатые дубины. Двое дикарей несли копья. Все трое шли не спеша, будто прогуливались. До Мора им оставалось всего пятьдесят шагов.

Мор вышел из укрытия. Завидев его, дикари стали как вкопанные. Мор был безоружен и нарочно прихрамывал, когда бросился наутек, чтобы дикари наверняка заметили его увечье.

Как ни странно, не было слышно криков, и Мор оглянулся, чтобы убедиться, бросились ли дикари в погоню. Да, дикари бежали, причем так быстро, что Мор перестал прихрамывать и припустил что было духу.

Преследователи, наверное, решили, что взобраться наверх проще простого. Мор, которому был знаком каждый выступ и каждая трещина, подтянулся, добравшись до широкого выступа, и одним движением перемахнул через него, затаившись на том же месте, где когда-то поджидал льва.

Добежав до подножия утеса, дикари начали неуклюже карабкаться по склону, осыпая вниз потоки пыли и мелких камешков.

Мор сжал в руке копье. Опыт подсказывал ему, что дубины может оказаться недостаточно.

Дикарь, поднимавшийся первым, громко кряхтел. Должно быть, он уже долез до выступа, за которым притаился Мор, и в недоумении оглядывался по сторонам.

Мор вскинул копье. Дикарь запрокинул голову и встретился глазами с Мором. В тот же миг копье пронзило ему глотку.

Снизу послышались крики.

Мор не стал мешкать – одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от вершины, и впрыгнул в знакомую расщелину, соскользнув по стене вниз, к костру.

Лира держала Собаку на поводке и вскинула на Мора округлившиеся от страха глаза. Он прикрыл рот ладонью в знак молчания, быстро прополз к выходу и выскользнул наружу, под яркое солнце.

Второе копье и дубинка лежали на прежнем месте. Он поднял их и осторожно выглянул из-за камней.

Убитый дикарь с пронзенным горлом лежал на земле. Другой продолжал осторожно карабкаться по склону, держа наготове дубину, а его товарищ, вскинув копье, ожидал внизу, повернувшись спиной к Мору.

Мор вышел из-за камней и прицелился. Пущенное им копье насквозь пронзило стоявшего на страже дикаря. Он покачнулся, выронил оружие и рухнул на колени.

Мор перебросил дубинку в левую руку, готовясь к схватке один на один.

Висевший на камнях дикарь обернулся и, не теряя времени, тяжело спрыгнул вниз. Пригнувшись и широко расставив ноги, он огляделся, размахивая дубиной, и, сообразив, что Мор совсем один, хищно оскалил зубы.

Собака остро чувствовала, как Лиру переполняет страх, и не находила себе места, поскуливая и норовя вырваться из ее объятий, а Лира, изо всех сил обхватив Собаку руками, зарывалась мокрым от слез лицом в ее мех.

– Сидеть. Пожалуйста, Собака, сидеть…

Услышав крики, Лира в ужасе поднесла руку ко рту. Собака, как ошалелая, рвалась с поводка, и Лира кивнула.

– Ты права, Собака, – твердо сказала она.

Мор принял ту же стойку, что и стоявший перед ним дикарь. Надо сделать ложный выпад, пронеслось в голове у Мора, а потом с размаху ударить его дубиной. Даже если дикарь успеет увильнуть, дубина раздробит ему плечо.

Мор стал осторожно подбираться ближе к противнику, а тот, увидев, как противник подволакивает больную ногу, злобно ухмыльнулся. На отвратительном, измазанном сажей лице сверкнули белые зубы.

Пронзенный копьем дикарь все еще стоял на коленях, качаясь и громко хрипя.

Дикарь с дубиной бросился вперед. Мор изловчился, вскинул дубину и обрушил ее на врага. Тот сумел уйти от удара и огрел его дубиной по ребрам. Мор вскрикнул и, хватая ртом воздух, грохнулся на землю. Дикарь шагнул к нему.

Мимо пронеслось черно-серое пятно – это Собака, выскочив из пещеры, вцепилась зубами в руку дикаря, с хрустом разгрызая кости. С истошным ревом дикарь попытался сбросить с себя зверя.

Мор стал шарить по земле в поисках копья, которое выронил один из дикарей, и вдруг увидел Лиру. Держа копье наперевес, она промчалась мимо Мора и изо всех сил всадила каменный наконечник в шею дикаря.

Мор тяжело поднялся на ноги, держась за ребра. Собака трепала и рвала на части бездыханное тело.

– Собака! – позвал Мор. – Ко мне!

Собака вскинула голову и, вывалив окровавленный язык, подбежала к хозяину. Он погладил ее по голове дрожащей рукой.

Пронзенный копьем дикарь рухнул ничком в грязь. В горле у него заклокотало, и, вздрогнув, он затих.