Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы убедитесь в его благонадежности. И у него связи в Англии. К нему прислушивается премьер-министр Питт. Премьер-министр готов сделать все, что он скажет.
— А что он скажет?
Джейми взглянул на меня сквозь пар от черного французского кофе.
— У него есть план завоевания Мексики…
— У кого его нет?
— Но ему — нам — необходим вождь. Нам нужен Аарон Бэрр. Слово за вами… — Долгая, глубокая отрыжка — в честь вчерашнего портвейна Чарльза Бидла. — Вчера вечером вы говорили о поддержке с моря у Веракруса. — Сколько бы Джейми ни выпил, он не забывал слов собеседника, но, как подобает истинному конспиратору, помнил и каждое свое слово. — Так вот, Англия предоставит флот.
Я колебался. Джейми и слушать не хотел никаких возражений.
— Все дело в вас, Бэрр. Повидайтесь с Уильямсоном! Он ждет вас в гостинице «Эллер». А пока прощайте, мой командир, мой повелитель! — Я боялся, что он вот-вот поцелует мне руку или поцелует в обе щеки на испанский манер. Но Джейми просто откозырял мне, и надо сказать, у генерал-командующего это вышло так же неуклюже, как когда-то в Кембридже у неотесанного увальня.
В тот же день я отправился в гостиницу «Эллер». Мне не хотелось появляться на людях, ибо на меня глазели с напряженным интересом. К счастью, без открытой враждебности. Меня защищало не столько мое положение второго должностного лица в республике, сколько нелепая (и непреходящая) слава меткого стрелка. Никто не решался меня оскорбить.
Я чувствовал себя словно в невидимой броне, входя с солнечной улицы в прохладный полумрак гостиницы, где меня смущенно приветствовали друзья, и среди них полковник Уильямсон. Он отдал мне честь.
— Вы нужны нам, сэр, вы нужны нам.
Он отвел меня в темный угол гостиной на первом этаже и целый час показывал мне карты; шептал о войсках, кораблях, провианте. Наконец:
— Я сейчас еду в Англию. Премьер-министру нужен план. У меня он есть. Ему нужен генерал. Можно ли сказать ему, что я нашел подходящего человека?
Я колебался.
— Вы знаете, как меня интересует Мексика. Думаю, я не ошибусь, если скажу, что и президент тоже хотел бы видеть Мексику свободной…
— Мы об этом слышали! — Я произвел на Уильямсона должное впечатление.
— Но без войны между Испанией и Соединенными Штатами не обойтись.
— На границе неспокойно.
— Там всегда неспокойно. Нужна война.
— Войну можно начать. Генерал Уилкинсон… — Ему не пришлось ставить точки над i. Мы оба понимали, что Уилкинсон в любой момент может устроить пограничный инцидент.
Я спросил:
— Чего ожидать от Англии?
— Мы можем на нее рассчитывать. Питт за нас.
К нам подошли доброжелатели. Я поднялся, и мы пожали друг другу руки. Когда они ушли, Уильямсон сказал:
— Я в восторге, полковник.
— Мне все это просто интересно, не более.
— Конечно, вам нужны гарантии. Прекрасно. В этой гостинице, наверху, вас ждет очень важная особа. — Уильямсон предложил мне подняться на второй этаж, к угловой комнате, и дважды постучать в дверь. Так я и сделал.
— Войдите. — Отрывистый голос. Я открыл дверь и увидел посреди комнаты посланника его британского величества в Соединенных Штатах Антони Мерри. Он нервничал.
— Вице-президент, как любезно с вашей стороны. — Мерри склонил голову. Я ответил тем же. Мы соблюдали этикет, насколько это было возможно в гостиничном номере, где еще не застлана кровать после прежнего постояльца, а плевательница до краев полна табачной жвачкой. Сесть было не на что, и нам пришлось стоять.
Мы заговорили о нашей последней встрече в Вашингтоне, в доме президента.
— Я рад, что нахожусь в Филадельфии. Мы с женой чудесно проводим здесь лето. Город как город. Не то что ваша столица, которая напоминает, если позволите, польскую деревню.
Супруги Мерри поселились в Вашингтоне менее года назад, и жизнь их там сложилась неудачно, ибо Джефферсон умудрился оскорбить их на первом же президентском обеде. Демократичный Джефферсон решил в тот год отказаться от протокола. За стол садились не по рангу, а как попало. Оттесненные гостями, вознамерившимися сесть поближе к «солнцу демократии», супруги Мерри сочли, что Англии нанесено смертельное оскорбление, и миссис Мерри никогда больше не приезжала во дворец, к удовольствию Джефферсона, называвшего ее не иначе как «вздорной ведьмой». Лично я находил ее очаровательной: крупная, яркая, как бывают англичанки, остроумная; Джефферсон не выносил таких женщин. Я справился о здоровье миссис Мерри.
— Бедняжке очень нехорошо. Совсем слегла. Когда соберется конгресс, мне придется вернуться без нее.
— Нам будет не хватать ее в столице.
Мерри ухватился за эти слова.
— Значит, вы намереваетесь вернуться?
— Я должен осенью председательствовать в сенате.
— Понимаю. — Мерри был самым недипломатичным дипломатом. Он посмотрел на меня с таким удивлением, что мне пришлось объяснить.
— В Вашингтоне меня не обвиняют в убийстве, только в штате Нью-Йорк.
— Понимаю. — Ему явно стало не по себе.
— Обвинение против меня в Нью-Йорке, разумеется, незаконно, ибо роковая стычка произошла в Нью-Джерси.
— Понимаю.
— Меня, конечно, могли обвинить в убийстве в Нью-Джерси, но там пока что все спокойно. — На самом деле как раз в это время против меня возбудили дело об убийстве в округе Берген, а штат Нью-Йорк, задним числом справившись с законам, заменил обвинение в убийстве обвинением в ином правонарушении, а именно в вызове на дуэль.
Мерри осторожно заговорил о сенаторе Пикеринге. Нет ли от него вестей? Я тоже осторожно дал понять, что не надеюсь на успех плана федералистов отделить Новую Англию от Союза.
— Для успеха нужна поддержка большинства в Новой Англии, а ее у наших друзей нет. И еще для успеха необходим Нью-Йорк.
Мерри кивнул.
— Ваше поражение, вице-президент, — серьезный удар. Без Нью-Йорка… — Он умолк. Он мог и не продолжать. Все знали, что британский посланник поощрял федералистов и вообще всех, кто стремился расколоть Союз. Из-за этой-то политики, возможно диктуемой личными причинами (по многим данным, английское правительство не разделяло неприязни Мерри к Джефферсону), Его превосходительство и я стояли друг против друга подле неубранной постели в гостинице «Эллер». Я с отвращением заметил, что не вылит vase de nuit.
— Вы знакомы с планом полковника Уильямсона? — Мерри приложил к носу кружевной платок, пропитанный одеколоном, и втянул в себя воздух с таким удовольствием, словно нюхал табак.
— Думаю, его план отражает желание американцев расширить нашу империю к западу и к югу.
— Вице-президент, а вы желали бы осуществить такое завоевание?
— Освобождение, посланник! Освобождение многострадального народа от испанского владычества.
— Именно. Освобождение. Именно.
Я предпринял обходный маневр.
— В марте будущего года я
