class="p1">— Твой дар… я понимаю, что при уровне пятом-шестом особой нужды учиться нет. Но второй? Если второй.

Софья Никитична позволила себе улыбнуться.

Второй, первый… какая разница?

— И как вы… ты себе это представляешь? — уточнила она. — Я в университете, среди ровесников моего внука? Это… будет довольно эпатажно.

— Да, пожалуй.

— Учителей я нанимала. В частном порядке. Так что поверь, свой дар я полностью контролирую…

— Нисколько не сомневался. Будь иначе, я бы ощутил. И не только я.

Софья Никитична позволила себе кивнуть.

Дар…

Еще одно серьезное разочарование. Будь она мальчиком, все бы порадовались бы, вспомнили великого прадеда… но девочке?

Это почти неприлично, чтобы девочка и с таким вот даром. Потому в семье о нем старались лишний раз не упоминать. Софья и сама привыкла делать вид, что дара этого и нет.

— Так, значит, думаешь, дело не в рабстве, — тема становилась не самой приятной, и Софья Никитича решила повернуть беседу в нужное русло.

И бутерброд взяла.

Еще один… умеренность умеренностью, но в её возрасте есть свои преимущества.

— Несколько причин. Во-первых, место. Весьма неудачное расположение. Все же основной транзит идет на восток. Есть пара зон, весьма сложных для патрулирования, ими и пользуются торговцы. В горах легко затеряться. Там же устраивают и пункты сбора. Так вот, Осляпкино от этих пунктов далеко.

— А…

— Если бы речь шла о десятке-другом человек, то да, можно предположить, что здесь собирают потенциальных рабов, а потом везут. Но… опять же. На десятке-другом хорошие деньги не выручишь. Такие, которые позволяют оплачивать и тот офис, и дома…

— Сотни?

— Сотни… ты видела когда-нибудь сотню-другую человек?

— На ежегодном Зимнем балу?

— Пожалуй. И представь, что их нужно где-то разместить, кормить, а потом и доставить за пару тысяч километров. Не допустить побега, как и утечки информации. А чем дольше цепочка доставки, тем больше в ней слабых мест. Это просто противоречит всякой разумной логистике.

Софья Никитична задумалась.

— Да и мы с тобой, Софьюшка, не слишком в рабы годимся. Староваты, чтобы на нас кто-то позарился. А они позарились… если бы дело было в имуществе, никто не посылал бы эту, с позволения сказать, медичку да еще с сопровождением. Нет, им нужны мы… и вот это уже навевает на совсем нехорошие мысли.

— Какие? — Софья Никитична сделала еще пару бутербродов. Что-то подобные разговоры нервировали.

И пробуждали аппетит.

— Скажем так… была мысль, что дело не в людях… в целом, уж простите за каламбур. Как бы парадоксально ни звучало, но в разделанном виде человек стоит куда больше, нежели в исходном. Сама посуди, сердце, пара почек, печень, которую можно разделить на доли, что увеличивает стоимость. Костный мозг. Сами кости. Кожа. Роговица… благодарю. Сыр, к слову, гадостный.

— Органы…

Софья Никитична почувствовала себя до крайности неуютно.

— Это объяснило бы и наличие медицинской программы. Взять кровь, провести полное исследование. Создать альтернативную базу. И центр, где проводится изъятие и хранение. Органы одаренных, к слову, на черном рынке на порядок дороже обычных. А некоторые — на порядки. Я не целитель, но мне объясняли, что сила как-то позволяет нивелировать проблему совместимости. То есть, фактически отпадает нужда проверять саму эту совместимость.

— Откуда такие познания?

— Работа, Софьюшка… какого только дерьма, уж извини, не приходилось встречать. Органы одаренных очень редко попадают на рынок. Все же мы куда более живучи… но думаю, и органами неодаренных они бы брезговать не стали. Если появился спрос… с логистикой опять же проще. Не надо везти толпу людей с охраной, достаточно курьера и небольшого стазис-чемодана. А вот медицинский центр понадобится стационарный, с хорошим оборудованием и какой-никакой инфраструктурой, чтоб персоналу всякая дурь в голову не лезла. И тут уже Осляпкино вполне подходит.

— Вы… ты это серьезно?

— Предположение и то начинаю сомневаться.

— Из-за нас?

— Возраст, Софьюшка… ни ты, ни я на роль доноров не слишком подходим. Хотя… тут я не уверен. Но что-то подсказывает, что все еще сложнее. И что завязаны в этом очень и очень многие люди… вот только доказать причастность некоторых будет непросто.

— Справимся, — решительно заявила Софья.

— А мне думалось, что ты испугаешься…

— Неужели?

— Я очень старался.

— Недостаточно, — Софья Никитична отставила чашку. — Но как бы то ни было… я думаю, нам стоит прогуляться.

— К реке?

— Для начала к реке. А там… там видно будет.

Уйти не удалось.

Не сразу.

Как-то вот пока остатки завтрака убирали. Пока князь посуду вымыл, а Софья Никитична подобрала для прогулки подходящий наряд. Помимо розового спортивного костюма имелся еще лиловый. И фисташковый. Мастерку последнего украшала серебряная корона. А лиловый радовал глаз золотыми вензелёчками. И с ним отлично сочетались серьги с александритами.

Зато к фисташковому были кроссовки.

Белые.

Впрочем они подходили и к лиловому… и выбор мог бы затянуться — случались с Софьей Никитичной приступы нерешительности — когда б не голоса во дворе. Благо, тот был общий, а окно открыто.

— А я говорю, что шарится дитё целыми днями без присмотру! Того и гляди, сгинет где… ох, сердце болит, прямо-таки разрывается.

Софья Никитична выглянула в окно.

И переоделась весьма поспешно. Прихватила шляпку и темные очки, последние — на всякий случай. Все ж нервы у неё не бесконечные, а сила что-то растревожилась после душевных бесед. Так во двор и вышла.

Князь уже был внизу.

Как и Данька, которая за князя спряталась.

Еще была уже знакомая женщина в темном халате с розами, да пара иных, в костюмах.

— И что здесь происходит? — громко поинтересовалась Софья Никитична. Собственный голос показался до отвращения визгливым.

Но такой и был нужен, если все замолчали и уставились на Софью Никитичну.

— Да вот, представители социальной службы, — Яков Павлович погладил Даньку по голове. — Проявляют некоторую озабоченность…

— Поступил сигнал, — сказала правая из женщин. Они в целом были весьма похожи, что обличьем, что слегка брезгливым выражением лиц, но эта стояла чуть впереди и, судя по всему, полагала себя старшей. — Что несовершеннолетний находится в опасности.

— Разве? — Софья Никитична поглядела на Даньку.

— Не в данный конкретный момент времени. В целом. Что девочка большую часть времени предоставлена сама себе. Что её мать манкирует родительскими обязанностями. И не уделяет должного внимания вопросам воспитания и безопасности ребенка.