— Да вы не волнуйтесь, Николай Сергеевич, — с готовностью отозвался тот, — все сделаю, как положено.

Груздев жалел доброго и простого парня, стечением обстоятельств обреченного на гибель. К тому же тот работал у него личным водителем, но именно по этой причине управляющему легче всего было закрепить заранее на днище автомобиля «ауди» магнитную радиоуправляемую бомбу.

— Тогда с Богом, — произнес Груздев дрогнувшим голосом и отвернулся. Совесть не позволила ему взглянуть в глаза парня.

Николай Сергеевич припарковал свой «жигуленок» рядом с будками телефонов-автоматов. Вышел из машины, долго рылся в карманах в поисках жетона, но наконец нашел и облегченно вздохнул. Он набрал номер справочной «Аэрофлота» и поинтересовался, не опаздывает ли самолет из Москвы, которым ожидали прибытие Ивана Николаевича Миронова.

— Самолет только что совершил посадку, — ответил ему женский голос. Груздев поблагодарил и повесил трубку.

«Ну, последний рывок к конечной цели», — пронеслось у него в голове.

Груздев на высокой скорости проскочил развилку на поселок Нежинка, а через километр сбавил скорость и стал на обочине. Неторопливо извлек из бардачка двадцатикратный бинокль и посмотрел в него: поворот к аэропорту великолепно просматривался. Пульт он положил на пассажирское сиденье. Сосредоточенность отбросила личные эмоции на задний план, и, кроме поставленной перед собой задачи, он ни о чем не думал.

Красный «ауди» четко обозначился в поле его зрения. Руки у Николая Сергеевича чуть дрогнули, но он отложил орудие наблюдения в сторону и хладнокровно взял в руки пульт. Затем щелкнул маленьким тумблером, но красная лампочка не загорелась. Он пощелкал тумблером несколько раз — безрезультатно. Начинали сдавать напряженные до предела нервы, но он сумел справиться с охватившей было его паникой и решил проверить контакты на батарейке.

«Спокойно, только спокойно», — как мог успокаивал он себя, но руки плохо слушались и продолжали трястись. В конце концов Груздеву удалось-таки откинуть крышку с обратной стороны пульта. Оттуда выпала батарейка, он хотел ее поймать, но неловко поддел рукой и та вылетела в щелку приоткрытого окна. С обезумевшим видом неудачник наблюдал, как проскочивший мимо грузовик раздавил ее. «Что же делать, что делать?» — звенело в его голове, а красная машина приближалась, ее уже можно было видеть и без бинокля.

— Двум смертям не бывать, одной не миновать, — произнес вслух Николай Сергеевич, — лишь бы с пользой для дела. — Он включил зажигание, затем сразу вторую передачу. Автомобиль, пробуксовав, резко рванул с места, оставив за собой поднятый вместе с землей грязный снег. Разогнавшись до ста сорока километров, Груздев решительно вырулил на встречную полосу, в глазах при этом светился азарт, страха не было.

Водитель «ауди» заметил несущийся в лоб «жигуленок», но среагировать не успел. Страшное столкновение унесло жизни всех участников аварии еще до взрыва, который прогремел с невероятной мощностью, разбрасывая разорванные металл и тела на несколько десятков метров по сторонам.

Исходя из показаний Самойловой Татьяны, милиция пришла к следующему выводу: Груздев Николай Сергеевич с опозданием выехал встречать родственника. Машины встретились на трассе и остановились носом друг к другу. В это время и прозвучал взрыв. Эксперты лишь пожимали плечами, потому что на месте трагедии что-либо выяснить было просто невозможно: огромной мощности взрыв скрыл истину. На дороге лишь остались едва заметные следы протекторов шин.

Только потеряв близкого и дорогого человека — отца и сопоставив воедино все события, все смерти, Василий догадался, что же произошло на самом деле. Невзирая на то, что Николай Сергеевич совершил ряд убийств, сын продолжал любить его и сожалеть о его гибели, учитывая, что на преступления он пошел ради его обеспеченного и безоблачного будущего. Многое теперь встало на свои места. Теперь ему было ясно и то, что его жена являлась сообщницей Груздева-старшего, но в милицию решил не заявлять, дабы не порочить имя отца.

«Эх, папа, папа, что ты наделал? — думал Василий спустя два месяца, лежа на диване в своей комнате. — Никакие несметные богатства тебя мне не заменят».

Все это время он вел замкнутый образ жизни. Заброшенное акционерное общество обанкротилось и развалилось еще тогда, когда он женился. Новых источников заработка он не искал, пользуясь средствами Татьяны, которая, как ни странно, управляющим назначила Колесникова Виктора Тимофеевича. Для Василия оставалось секретом, как тот сумел подступиться к совсем недавно ненавидевшей его девушке. Но, вероятно, склонные к подлости люди всегда находят общий язык.

От безделья мужа оторвала Татьяна, неожиданно появившаяся в его спальне. Он посмотрел на нее даже с некоторым удивлением, до этого она сама к нему не заходила.

— Что надо? — грубовато спросил он.

— Проведать зашла. А что, нельзя? Муж как-никак.

— Надо же, какой стала заботливой, — откликнулся муж с иронией.

— Достаточно уже, наверное, слезы лить, мертвые не воскреснут. — Девушка присела на край дивана. — Я тоже всех близких потеряла.

Василий лежал в одних спортивных брюках, майки на нем не было, и девушка с удовольствием изучала взглядом его торс.

— Мне кажется, что и при их жизни у тебя близких не было, — съязвил он. — Для тебя люди — мусор, и никого, кроме себя, не замечаешь.

В его тоне звучала нескрываемая злость, но Самойлова не обиделась.

— Да ладно тебе, скоро получу наследство — и весь мир ляжет у наших ног.

Она положила пухлую руку ему на грудь.

— Убери.

И он наградил ее таким взглядом, что та испуганно отдернула руку.

— Мы все-таки муж и жена, — предприняла она еще одну попытку найти общий язык.

Василий был до того строен и красив, что не мог не привлекать к себе внимания.

— Фиктивные, — напомнил он. — Забыла про уговор с отцом?

Намек сработал, и Самойлова вспыхнула.

— Что ты из себя представляешь? Голь перекатная! Иждивенец! — сорвался голос Татьяны на крик. Но крик только развеселил Василия.

— У меня жена богатая наследница, — засмеялся он ей прямо в лицо.

— Да я тебя, я тебя… — Она вскочила и сжала кулаки, намереваясь ударить. Но, ловко увернувшись, он спрыгнул на ковер.

— Еще раз сунешься — получишь, — подзадорил он ее.

— Сгною, сволочь! Завтра же подам на развод, и катись ты ко всем…

— Стоп, — перебил ее Василий, обнажив белоснежные, ровные зубы в улыбке, что еще сильнее раздражало Самойлову. — Сам разберусь, куда мне идти.

Взбешенная, с раскрасневшимся лицом и с выпяченной мясистой нижней губой, супруга готова была разорвать мужа на куски. Но была слишком большая разница в физической силе, и это заставило ее взвыть от бешенства. Она смахнула с тумбочки настольную лампу, которая упала, но не разбилась. Тогда Татьяна принялась топтать ее ногами.