очередному визиту Тёмного, а выставлять на показ их беседы с Варданом — был большой риск.

Оценив свою значимость (хоть и вероятную) Тед приступал к изучению «физики» сферы. Этакий «скучающий» на работе охранник, втихаря обучающий инфузорию туфельку высшей математике (ну и ассоциации у его мозга!). Как проходят энергии и где они соприкасаются с физическим телом — это был не секрет. Применяемая Кимом практика «тряпка на морозе» позволяла накапливаться энергии до вполне материального состояния. Точки выхода этой энергии были узлами соприкосновения. Как энергия, накопленная сферой, перераспределилась в энергополе Земли, было ясно чисто теоретически (на практике проверять было рискованно и не рационально — заметят). Вот с информацией приходилось повозиться. При «схлопывании» сферы вся эзотерическая информация бесследно исчезала, а при «развёртывании» явно присутствовала во всём объёме.

Тайна пряталась в дефектах тела Кима, позволявшем скрыть дополнительные каналы сопряжения физического тела с тонкими телами. Эти непривлекательные шрамы на физическом плане (узлы, рубцы на тонком плане), служили высококлассными хранилищами информации. При любом сканировании вскрывался только внешний блок информации о месте и времени получении увечья, способах лечения и причиняемом их владельцу дискомфорте. Только при полностью развёрнутой сфере, эзотерическая (Вардан настоял на этом термине) информация раскрывается для применения самим носителем. И только тонкие планы самой сущности Кима позволяли развернуться информации для применения в действии.

Тед мог любоваться своей работой, почти гордиться доставшимися ему навыками, если бы не одна маленькая деталь — он видел себя со стороны. Позаимствованный им (пусть и случайно) жизненный опыт Мастера, Таксидермиста, Чернокнижника и Джил не выставлял его предыдущую жизнь в том тёмном свете, что мог заставить Красавчика отказаться от себя. Прежний он был плохим актёром и приспособленцем по причине того, что жизнь его была похожа на выращенное в тепличных условиях экзотическое растение. Да, он настолько был сейчас к себе суров. Красавчик брал из окружения всё необходимое хозяину и выдавал «результат».

— Неужели ты думаешь, что в этом мире правит чья-то конкретная воля. — Вардан сегодня был серьёзен и собран, как старый профессор на лекции. Тед с предвкушением принялся усердно тереть бокал, переключая всё остальное своё внимание на уплотнившегося над стулом призрака. — Ты читал его дело, прежде чем согласиться на Задание, или страх перед Микошем выгнал тебя из клиники, как лесной пожар гонит косулю из леса в поля?

«Главное — не сбить настрой старика», — думал, выставляя равнодушие как щит, Тед, переключая внимание Вардана на гипнотические движения куска фланели по стенкам кристально чистого бокала, — «Пусть поток промоет себе дорогу, а мы сумеем распределить всю влагу». Понимание, что поток может зацепить и понести его в своей стремнине, не выглядело перспективным. Он предпочитал оставаться сторонним наблюдателем, а значит, надо не дать себя зацепить — не принимать всё близко к сердцу.

— Молчишь? Значит, я прав. Только подумай: мальчишка, который ни разу не дрался; ни разу не влюблялся в девчонку; вырос в крупном городе и не завёл ни друзей, ни врагов. Это тебе никого не напоминает?

Колючки понимания вцепились в сущность Теда, но не смогли увлечь его. Вырвав кусок его «плоти», шипастая ветка узнавания понеслась дальше, увлекаемая стремительным потоком. Боль немного отрезвила, и сжавшие бокал пальцы продолжили свой незамысловатый танец.

— Незаметное пятнышко для неопытного взгляда, оно либо может снизить цену как клеймо брака, либо может поднять цену, как символ ручной работы мастера стеклодува.

В тёмные времена, когда вера в Христа только набирала силу нужно было решать вопрос с выживаемостью её адептов в грозном мире язычества. Какие-то культы уходили легко, оставляя свою паству, другие проявляли агрессию к новой вере. Были века гонений и неприятия, когда открыто объявлять себя сторонником или сочувствующим вере в Христа могло стоить жизни человеку любого ранга и сословия. Нужно было искать расположения высоких покровителей среди людей обеспеченных, наделённых властью. Искупавшиеся в Любви Божьей, наполненные его светом не могли войти в злачные места без содрогания в сердце, видя, как грешники тратят свою жизнь на чревоугодие, плотские утехи и борьбу за более «тёплое» место. Молодая вера могла, вобрав в себя самых достойных, быстрой уйти с мировой сцены, но были Древние, принявшие решение уйти из Мира людей. Они оставили адептам Христа способ наносить печать — метку, позволявшую, чистому сердцем, войти в любое место без последствий.

Такой меткой метили своих избранников Древние Владыки, чтобы им не отвлекаться на незначительные мелочи и дрязги. Носитель знака богов мог получить помощь от совсем незнакомых, враждебно настроенных к чужакам людей. Меченого обходили «беды» стороной, когда ему нужно было пройти самыми опасными дорогами, войти в логово чудовищ. Боги вовлекают в свои игры смертных людей, учитывая их короткую жизнь и слабость физических тел. У каждого из Игроков была своя метка (чтобы не перепутать по забывчивости кого и зачем послали). Людям передали метку, которая имитировала метки других Древних Владык. Для глаз посвящённых она выглядит как картинки из теста Роршаха (каждый видит своё). Тёмные увидят рога, хвост, копыта. Светлые увидят нимб. Но если намерения, видящего могут задержать меченного, то будет инверсия восприятия.

Так как Тед не открыл своё сознание (остался сторонним наблюдателем), то Вардан просто выложил «карты на стол». Потянувшись, словно человек склонился над столом разглядывая картинки, разложенные на столе, он восхитился простоте и гениальности творения Древних. На первой была история члена общины первохристиан, проникшего в высшие круги знати города Рима, он находил расположение влиятельных людей, членов их семей и делился с ними своим светом. На второй была история отшельника, решившего спасти заблудшие души погибающего от голода города. Благочестивый человек беспрепятственно пересёк море на пиратском корабле и договорился с жителями благословенного острова (Сицилия?) о незамедлительной отправке трёх кораблей, гружёных пшеницей. На третьей — хорошего человека оболгали и посадили в узилище, где его трёхлетнее пребывание прошло в благостных молитвах и покаянии. На четвёртой: проповедник отправился в края жестоких язычников; любой человек, не их рода, удостаивался смерти за то, что смел ступить на их землю. Проповеднику удалось встретить свою старость в их окружении. На пятой человек в деловом костюме договаривался с бородатыми людьми об освобождении заложников.

Наблюдая за каждой историей, ему удавалось увидеть, как воспринимали метку все участники помогавшие, не мешавшие их главным героям. Пятно (метка) жило своей жизнью. Не имея ясных очертаний, оно трансформировалось под взглядом смотрящего. И как показалось Теду, делала самостоятельный выбор, в какой форме предстать пред ясны очи абонента.

— В чём подвох?

— Процесс создания пятна Греха долог и