наше дело выгорит, то меня, в скором времени, ничего не будет удерживать на этой крошечной, голубой песчинке. — Вардан не был альтруистом, сейчас он представлял чистый интерес, излучая уверенность в достижении положительного результата. — Но, не следует считать, что то, что приемлемо для меня будет хорошо и для тебя с Джил.

— После общения с тобой всегда остаётся больше вопросов, чем пред началом беседы.

— Как часто ты ездил в автомобиле?

— В последнее время — чаще, чем хотелось бы. — Тед пробуждался от воспоминаний о тепле тела Джил, просачиваясь сознанием в реальность паба, как старый дух монаха, собирался над любимым стулом из неизвестности.

— Мне только под конец моей службы удалось прокатиться на поезде. — Вардан изображал из себя мечтательного мальчишку, смотрящего за горизонт возможностей в поисках чудес. — Потом, после отречения, весь Мир был у моих ног, но они уже болели и требовали бережного обращения.

Стараясь сбросить с себя морок, наложенный (с какой целью?) Варданом, Тед оглянулся на полки, высматривая тарелку с кашей для старого духа. Таковая нашлась у дальнего края, прикрытая кружкой с парящим травяным настоем и чайником. Прикидывая по количеству «напитка», Теду стоило подготовиться к продолжительной беседе (поучениях и наставлениях). С тех пор как проект Претендент был запущен, Тед перестал быть ценным источником информации, перейдя в ранг слушателя, ученика, пациента (психолога или психиатра — он так и не решил, что более человечно).

Вардан перестал сдерживать уровень интеллекта, который давил на псевдобармена. Красавчик, не привыкший к длительному общению с сущностями выше себя по развитию, ощущал себя как в огромной, тёмной пещере, незримые своды которой давили своей массой, угрожая придавить его, как мелкую букашку. Самая суть старого расстриги наполняла эту пещеру (как водой), забирая часть груза, но добавляя свою массу. После каждого посещения Варда, приходилось выныривать в реальность, как после долгого погружения под воду, с каждым глотком живительного воздуха определяясь, кто стоит за барной стойкой — Тадеуш, Красавчик или Тед. Дух старого монаха, придерживавшийся принципа «если хочешь накормить человека — научи его рыбачить», в каждую беседу вкладывал новые уроки для Теда. «Как сдал он урок, порадовало ли его решение учителя?» — вот какими вопросами каждый раз мучался бывший Красавчик, после ухода духа. Не понимая, в какую сторону клонит с новой задачей учитель, было проще продолжить молчание, создавая ауру внимающего ученика.

— Когда ты садишься за руль автомобиля, то навряд ли обращаешь внимание на… — Вардан искал в памяти подходящее слово, — безбилетных пассажиров. Если это будет что-то крупное и на виду (змея, свернувшаяся на заднем сиденье), то любой разберётся с проблемой, прежде чем заводить двигатель (дух присоединился к памяти Теда). А вот более мелких, скрытых от глаз (та же змея, но под сиденьем), можно обнаружить уже во время движения.

Нисколько не стесняясь эксплуатировать память Теда (пусть и составленную из частей опыта и знаний Мастера, Джил, Помойки), Вардан поместил «ученика» в облако образа. Сидя за рулём достойного автомобиля, и пристально следя за оживлённым движением, над ухом начал зудеть комар. К нему добавилась любвеобильная муха (выражающая свою приязнь всем частям лица водителя), которую как ни сгоняй, всё равно улучит миг для новой посадки на переставшую зудеть кожу. Ощущая, что главное в его действиях — это внимание, концентрация за происходящим на дороге, Тед терпел, опустил стекло, стараясь потоком воздуха оградить себя от «посягательств». Когда на тканевом верхе салона материализовался крупный шершень, угрожающе гудя крыльями, собираясь обследовать салон автомобиля, пришлось выруливать на обочину. Где, почти без потерь (гордость не в счёт), удалось покинуть салон автомобиля, открыв все двери.

— Такова реакция любого нормального человека на болезнь. Он терпит пока угроза не становится критической. — Вардан состроил лицо, считанное из глубин памяти Красавчика. С таким выражением лица задавал каверзные вопросы профессор, преподававший анатомию. — Кто управляет автомобилем? Тот, кто сидит за рулём или…?

Время замедлило свой бег. Теду казалось, что стрелки часов возле входа в паб залили патокой, настолько медленно они двигались. Сверяться с внутренними часами, опираясь на опыт Красавчика, не имело смысла, так как любимчик Доктора жил и работал вне времени. Тадеуш после случая на перекрёстке тоже потерял связь с внутренними часами, переходя в мир иллюзорный для простых людей (за что бывал часто наказан).

Стараясь подавить интерес и предвкушение от первой встречи с Претендентом пусть не его прямым творением (большую часть работы проделал Вардан, правда, по лекалам Теда), приходилось изрядно напрягать физическое тело, заставляя его краснеть. Так было проще себя отвлечь на естественную реакцию физического тела, заглядывая в глухие пустоты между движением самой длинной стрелки на «камеры внешнего вида». Его подопечные не выстроились приветственной толпой вдоль маршрута следования Претендента, только усилием воли разделённого сознания: меньшая часть выполняла функцию бармена; осколок от общей трети внимания ставил эксперименты над физическим телом, сверяя время реакции по «замерзшим» часам; основную часть пришлось выделить, чтобы успокоить растущее беспокойство (вдруг ОНИ всё знают и устраивают ловушку?); самая активная часть осознания была отправлена на пыльные работы — перебирать и перепроверять данные Вардану инструкции, указания.

Зарывшись в убеждении, что всё хорошо и правильно, Тед пропусти миг появление Претендента. Взгляд бармена сфокусировался на очередном посетителе. Потерявшийся в жизни человек пришёл искать ответы на «неразрешимые» вопросы, ища их на дне стакана. Но вопрос и сила в глазах «просителя» выдернуло всё внимание Теда, приведя на физическом уровне к панике с обильным потовыделенаем.

От обычного забулдыги, нашедшего десять баксов на пропой, странного посетителя выделяла сфера, пульсирующая вокруг физического тела Претендента. На мгновение Теду показалось, что она разумна на уровне роя пчёл, недовольных поведением пришедшего полакомится мёдом медведя. Старый, побитый временем и дождями брезентовый плащ, скрывал фигуру гостя. Из-под выцветших пол плаща выглядывали видавшие не одну ночёвку под открытым небом джинсы, упиравшиеся гармошкой в облезлые рабочие ботинки. Самое ценное для внимания бармена пряталось под тенью накинутого на голову капюшона. Удерживая себя в физическом теле, Теду пришлось подогнуть колени в попытке разглядеть мглу или свет сформировавших под выцветшей брезентовой тканью очертания вполне человеческой головы. Проникающая в голову серость несла решимость избавиться от навязчивого, сводящего с ума вопроса «ПОЧЕМУ?».

Появившийся поприветствовать гостя Псина, остался без «внимания» — на его долю не перепало ни капельки энергий симпатии или умиления (что очень его озадачило). Дух щенка застыл, как и гость, посреди зала перед Тедом, вспоминая, зачем взрослые собаки задирают ногу на фонарный столб (у него такой потребности давно не было). Вдруг «столб»