— Да, я взял термин именно из этой области, чтобы было понятней, — Грим встал и прошёлся туда-сюда. — Это всего… всего две галактических зимы. Она… не успеет меня забыть и уснуть глубоко и они не будут этого ожидать. Я буду свободен, и, думаю, у меня может получиться… — он осёкся, посмотрел на притихшую Киру и вновь приблизился, коснувшись руки. — Помоги мне, сестра!

— Но… как? — немеющими губами спросила Кира, потому что её наполнило чужое нетерпение, надежда, радость и что-то ещё, чему было сложно найти определение.

— Соглашайся…

— Но быть ментально старше… Даже на несколько лет, — покусала губы Кира. — Это очень тяжело в общении со сверстниками. Видишь людей насквозь, понимаешь все их метания, когда врут, это… с одной стороны, вроде и хорошо, но это создаёт огромную пропасть, понимаешь?

— Значит, ты?..

— Я помогу тебе, Грим, — вздохнула Кира. — Я постараюсь не… Я постараюсь становиться старше, но не стареть… душой.

— Ты сможешь, — счастливо выдохнул Грим. — Я помогу сделать так, чтобы ты не потеряла вкуса к жизни, ты же этого опасаешься?

— Да… есть такое, — пожала плечами Кира. — Я встречала людей, которые и в пятнадцать уже всё видели, всё поняли и не хотят продолжать, «мир — тлен» и прочее. Хотя слышала и то, что чем дольше живёшь, тем больше хочется… Но главное, ты сможешь… спасти свою любимую.

— Спасибо! Тогда мне нужно приготовиться…

Кира открыла глаза уже в комнате и вздохнула, размышляя о том, правильный ли выбор сделала. Она старалась всегда поступать так, чтобы не было сожалений ни о чём, но эта «развилка» была, пожалуй, самая глобальная во всей её жизни. С другой стороны… Грим объективно весьма опасен. Что будет, когда они умрут? Какой-нибудь апокалипсис местного разлива? Что могло случиться, если бы она отказалась? Он бы заставил её? Занял сам её тело? Или разочаровался и разозлился, что его надежду отняли? Даже минутный гнев вызвал катаклизм с человеческими жертвами… Значит… Значит, это был объективно самый верный выбор. Она постарается справиться с… чем бы то ни было и освободить Грима. Пусть разбираются сами на своей планете подальше от Земли. Так будет лучше всем.

* * *

— Кто желает выступить со своим наблюдением? — спросил Пётр Алексеевич после того, как собрал со всех психологические описания, оформленные под курсовые, и посмотрел прямо на Киру.

— Давайте я, — вызвалась она, почувствовав напряжение народа.

За «оценку», которую провела она, стыдно не было, так как всё было в положительном ключе. Она составила описание с небольшим уклоном в лёгкий добрый юмор и загадку. Назвала Серёжу «Объект» и предлагала догадаться, о ком речь. Под конец уже соседи по парте, которые были и соседями по комнате, пихали в бока чуть смущённого вниманием Серёжу. Но раз узнавали, то многие догадки и предположения попадали в точку.

— Объект визуально весьма симпатичен, имеет светлую чистую кожу, приятные и гармоничные черты лица, очень милую, но редкую улыбку, тёмные волосы, интересный разрез карих глаз с длинными ресницами, высокий рост, хорошую осанку, а также мужской пол. И я говорила это про…

— Серёжу Пятилетова? — предположила Света, поворачиваясь к соседней парте.

— Верно, это Серёжа Пятилетов, — кивнула Кира.

— Что ж, очень хорошо… — похвалил психолог, что-то отмечая в журнале.

Пара закончилась тем, что все захотели почитать, что про них написали, и им разрешили посмотреть, но с возвратом.

— Держи, Кира, тут про тебя, — дал ей несколько сшитых листков Лёша Домнин до того, как Кира определилась, хочет ли знать чьё-то мнение насчёт себя.

Автором оказался сосед Пятилетова Серёжи — Артём Абросов, беглого взгляда хватило, чтобы понять, что при описании парень был настроен весьма негативно. «Слишком красивая», «нравится преподам и ей завышают оценки», «на самом деле глупая», «высокомерная», «слишком много о себе воображает», «считает себя лучше других», «тормознутая», «с тупым чувством юмора» и прочее.

Кира давно умела держать лицо, поэтому с безразличным выражением закрыла курсовую и вернула её в стопочку на стол преподавателя, краем глаза заметив напрягшегося Абросова, который, видимо, не ожидал, что все почитают, кто и как про них написал.

С большинством однокурсников Кира действительно мало общалась, разговаривала в основном с десяткой тех, включая первую группу, кто хотел учиться, садился поближе, а не на галёрки, чтобы там спать или болтать. Да и разговоры в основном были по учёбе. Вываливать про себя какую-то подноготную, рассказывать о своей жизни, чтобы это потом передавали, сплетничали и прочее, ей не нравилось. Та же Марина и Диана, которые после практики точно стали ближайшими подругами Голевой Кати, как-то проговорились Кире про Влада, который её бросил.

То есть Катя рассказывала подружкам про неё, её дела и про её жизнь до учёбы, о которой они разговаривали.

Да и Таша тоже не утруждала себя держать язык за зубами, обсуждая её с той же Ассолью. Поэтому Кира в основном рассказывала какую-то общую информацию, не особо вдаваясь в подробности. Или говорила только о текущих моментах, предпочитая слушать, а не рассказывать про себя самой. Впрочем, это не всегда получалось, всё же в общаге ей иногда бывало одиноко и тоскливо, особенно когда она только начинала учиться.

Так что Артём Абросов — «парень с галёрки» — действительно мог со своей «высоты» судить о ней, как ему вздумается.

* * *

В клубе практической психологии Даша объявила о том, что они начинают двухфазный цикл «Раб и Хозяин» и сегодня все мальчики будут рабами, а девочки — их хозяйками, а в следующее занятие всё будет наоборот.

— Мальчики встают в линию, и девочки, начиная от меня, тоже встают в шеренгу, — распорядилась Даше, и началась «игра».

Оказалось, порядок в шеренге девчонок определял очерёдность выбора «раба». Кира, которая встала первой, поразмыслив, выбрала себе Ника, который показался ей достаточно безопасным и теоретически «послушным».

Даша «подначивала» проверять границы послушания и в итоге дошло до того, что девчонки распорядились своим «рабам» всем вместе танцевать стриптиз, вроде как «кто будет лучше». Сначала Ник был послушным, а потом начал взбрыкивать, пытаясь и сам «определить границу».

После они треть занятия обсуждали, почему выбрали того или иного «раба», как чувствовали себя, отдавая приказы, думали ли над тем, понравится ли приказ «рабу», или только о своих желаниях. Далее говорили парни, побывавшие «рабами»: как им их «хозяйка»,