он бы сбил своего соперника так же легко, как и его лошадь38[834]. Во время другого события — осады Шатору в июле 1188 года, на Ричарда напало много французских рыцарей, и будучи выброшенным из седла, он оказался в большой опасности, и его спас... один «мясник»39[835]. Вне этих бесславных событий, хронисты предоставляют нам очень мало подробностей очевидных геройств герцога Аквитании. Мы имеет полное право спросить почему.

Это относится прежде всего к подвигам, совершенным Ричардом после коронации, которые хронисты не торопятся восхвалять. Нет надобности их все перечислять. Довольствуемся основными, упомянутыми большинством хронистов в связи с событиями на Сицилии, потом на Кипре, а также обратимся к нескольким подвигам, совершенным королем после его возвращения из плена. Его геройства на Святой земле, более многочисленные и значимые, будут пересказаны в следующей главе.

Первый «подвиг» короля Ричарда был совершен против своих же войск 3 октября 1190 года. Жители Мессины, после нескольких «проступков», совершенных против англичан, забаррикадировались в городе и закрыли за собой ворота. Разъяренные люди Ричарда хотели приступить к атаке города, когда Ричард, желая сохранить мир, вскочил на быстрого коня и помчался сквозь войско, раздавая удары направо и налево, чтобы запретить солдатам наступление на стены40[836]. Но оскорбления и бесчинства мессинцев продолжались, и на этот раз монарх решил вмешаться; он вооружился и сам повел в наступление. Амбруаз такими словами описывает победоносное наступление своего героя:

«Король Англии сел на лошадь и поскакал, чтобы разъединить сражающихся; но после его отправления горожане начале оскорблять его и говорить ему грубости. Он поспешил вооружиться и напал на них со всех сторон, с суши и с моря, так как не было в мире лучшего воина. (...) Я не думаю, что в первые мгновения с ним было больше двадцати человек. Как только ломбардцы его увидели, они оставили свои угрозы, повернулись спиной и пустились бежать. А доблестный король их преследовал. Амбруаз увидел его и говорит, что, когда они увидели его приближение, они напоминали овец, которые разбегаются при виде волка; как быки ждут дня, так и они неслись к потайному ходу из города, который находился в стороне Палермо. Он гнал их силой и перебил их не знаю сколько»41[837].

Ричард де Девиз в связи с теми же событиями описывает личное поведение короля Англии, принимающего участие в сражениях и идущего во главе своих солдат, вслед за своим прославленным знаменем с драконом. Его войска следовали за ним под звуки труб, и проникли в город, а потом захватили дворец Танкреда42[838].

Хронисты не сообщают о других подвигах Ричарда в Сицилии, за исключением того, довольно спорного, который он хотел совершить во время уже упомянутого поединка с Гийомом де Барром, где его поведение было ни доблестным, ни рыцарским, ни величественным.

Между Сицилией и Кипром Амбруаз рассказывает об одном действии Ричарда, которое он квалифицирует как «подвиг». Его рассказ позволит нам еще раз подтвердить тот смысл, который следует вкладывать в это слово. Король, по словам Амбруаза, всегда совершал добрые дела. На море он сделал следующее:

«Он хотел, чтобы каждую ночь на его корабле зажигали в лампадке большую свечу, которая очень ярко горела. Она горела всю ночь, чтобы показывать дорогу остальным; а так как с королем были опытные и знающие свое дело моряки, все остальные следовали за огнем короля и никогда не теряли его из виду. И если флот сбивался с пути, он великодушно поджидал его. Он вел эту гордую экспедицию, как наседка ведет своих цыплят на пастбище: это был с его стороны подвиг и естественная доброта»43[839].

Этот подвиг должен быть понят в изначальном смысле высоко похвального действия. Слово не имеет здесь военного смысла.

На острове Ричард одерживает победу над греками «императора» Исаака Комнина и совершает поступки, которые сегодня по смыслу ближе к слову «подвиг». Это происходит в первые мгновения после высадки на берег. Согласно Ричарду де Девизу, который полностью описал всю «кипрскую кампанию», король спрыгнул во всеоружии с галеры и нанес первый удар, начавший эту войну. При этом хронист добавляет, что сразу же, прежде чем король успел нанести второй удар, рядом с ним встало три тысячи человек44[840].

Амбруаз на сей счет высказывается более точно. На самом деле люди короля, моряки и арбалетчики уже начали до него высаживаться на берег под обстрелом и гиканьем греков, им тяжело было брать на абордаж на своих маленьких лодках. Однако им уже удалось оттеснить греков, когда Ричард, спрыгнув со своей корабельной шлюпки, повел за собой свое войско45[841].

На следующий день король обнаружил в оливковой роще группу греков и погнал их до самого их лагеря. Воины Исаака нанесли контрудар. С пятьюдесятью рыцарями, несмотря на советы об отступлении, которые ему давал один слишком осторожный священник, чьи увещевания были резко прерваны, Ричард обратил их в бегство:

«В этот момент рядом с королем было около сорока, максимум пятьдесят рыцарей; но великий король бросился на врагов, еще более быстрый, чем молния, более собранный, чем ястреб, спикировавший на жаворонка (те, кто видел эту атаку, были в восхищении). Он бросился в самую гущу этих злых греков, так что расстроил их ряды, и они не держались вместе»46[842].

Свидетельства других хронистов делают масштаб этого подвига относительным. Рожер де Ховден, например, передает речь, которую Ричард сказал своим солдатам перед высадкой. Там можно встретить следующие выражения: «Не бойтесь их, так как это «невооруженные» (значит ли это, что они безоружны, без доспехов или не воины?), которые скорее готовы убежать, чем сражаться, тогда как мы хорошо вооружены». Греки, отогнанные и побежденные Ричардом, а также их соотечественники, находящиеся на реке, говорит он дальше, по большей части не были воинами, и многие были без оружия; он считает их «неспособными к сражению»47[843].

Что же касается победы, которую Ричард одержал на следующий день на территории греческого императора, то мы узнаем, что все происходило ночью; король и его рыцари внезапно напали на лагерь греков, в то время когда их враги были сонными и оставались