Ко мне явилось очередное воспоминание, на этот раз в нем звучал мой голос. «Он алкаш и наркоман. Какой судья в здравом уме отдаст близнецов такому отцу?» Я не питаю болезненного пристрастия к спиртному и наркотикам, но и на моей репутации есть пятна. Тем более на репутации Хэлен… Представляю, каким ножом в сердце были для нее мои слова. А ведь я хотела ее утешить.

В первый раз за целую, кажется, вечность я вставила ключ в замок собственной двери, вошла, заперлась и упала на диван. Я смотрела в потолок. Неужели мои доводы подтолкнули Хэлен к краю? Значит, во всем виновата я? «Какой судья в здравом уме отдаст близнецов?..» Никакой, ответила она. Господи, до чего отчаявшейся и одинокой она была в эту минуту. И все из-за меня… Я подтолкнула ее к пропасти. Она не хотела, чтобы мальчишки лишились счастливой семьи, как случилось с ней. Твердила, что ни за что не допустит этого. Ни за что. Измученная, вымотанная, истерзанная депрессией, она наверняка верила, что только ее смерть и смерть Нейла станут гарантией счастливой жизни для близнецов. Если я хочу исполнить ее желание — мне предстоит серьезно задуматься.

Через пару часов я позвонила адвокату Хэлен.

— Тесса Кинг, — представилась я секретарю и подождала, когда меня соединят.

— Привет, Тесса, а я уже ухожу.

Когда только пролетел день? Я на ногах с самого рассвета.

— Говорят, в газетах уже появились объявления о похоронах. Вам что-нибудь известно?

— Да.

— Ничего не понимаю. А как же вскрытие?

— Результаты были известны еще вчера. Очевидно, Маргерит надавила на полицию, но в любом случае вскрытие провели бы достаточно быстро.

— Что они нашли?

— Ничего.

— Совсем?

— Да. А чего вы ожидали?

— Не может быть… — пробормотала я, не ответив на вопрос.

— Почему же? Предполагается, что Хэлен уснула за рулем. Нейл был пьян, но это было сразу известно, поэтому Хэлен и пришлось вести машину. Путь неблизкий, поболтать не с кем — такое случается сплошь и рядом. Страховка будет выплачена.

— Страховка?

— Да, жизнь Хэлен была застрахована. Близнецам не придется бедствовать.

— Им в любом случае не пришлось бы.

— У Хэлен был трастовый фонд, но все средства вложены в гонконгские предприятия. У нее имелся капитал, а не наличные.

Вникать в подробности мне не хотелось.

— Значит, она не была навеселе и…

Что я собиралась добавить?

— Тесса, это нелепая случайность. Не более. По крайней мере, близнецы живы и здоровы. Нейл был нищим. А если бы выяснилось, что Хэлен вела машину в нетрезвом состоянии, страховку никто не выплатил бы.

Я растерялась: я ведь была почти уверена! Таблетки, бутылки… Неужели она завязала? И была абсолютно трезвой? И на самом деле уснула за рулем, когда врезалась в дерево, — или же в приступе ярости сама направила к нему машину? Хуже того: быть может, она холодно и расчетливо свернула с дороги? Хватит! Так и свихнуться недолго. Правды я никогда не узнаю — возможно, и к лучшему.

— Так что насчет похорон?

— Увы. Маргерит все сделала по-своему, как и следовало ожидать.

Да уж. Почерк Маргерит.

— Тесса, а вы решили, как поступить с близнецами?

— Пока решаю.

— Теперь вам известно, как быстро умеет действовать Маргерит. Так что поторопитесь.

— Пусть себе действует. А я целыми днями меняю памперсы. У меня все руки шелушатся…

Зачем я рассказываю ему о своих руках? Проклятая Маргерит хитрее, чем я думала. Оставила мне близнецов в расчете на то, что у меня не будет ни минуты свободной.

— Зная Маргерит, могу предупредить: она займется судьбой близнецов сразу после похорон, — сказал адвокат.

— Двадцать восьмое — это когда?

Я не помнила даже, какой сейчас месяц. За окном, в парке Баттерси, листья на деревьях уже пожелтели. По всем приметам, заканчивался октябрь. Два кратких месяца меня трясло, точно стеклянный шар со снежинками внутри, и оседать они не собирались. Неудивительно, что даты перестали для меня существовать.

— Через три дня, — сказал адвокат.

Три дня. У меня есть три дня на поиски счастливой семьи.

Понимая бессмысленность своих действий, я все-таки послала несколько писем в никуда — а вдруг Эл и Клаудиа перехватят мои сигналы бедствия? Я не могла вести эту битву в одиночку, а мои воины отправились на слоне куда-то в глубь джунглей. Вправе ли я отрывать их от развлечений и вызывать домой? Нет. И все же они мне нужны — никто, кроме них, меня не поддержит. На часах было всего шесть вечера, но разговор с адвокатом добил меня. Я добрела до кровати, рухнула на нее и уснула.

А проснулась, словно после кошмарного сна — взмокшая, в одежде, совершенно растерянная, — и услышала, что в дверь настойчиво трезвонят. Во сне я ухитрилась отлежать руку, и на щеке отпечатался циферблат часов. За окнами было темно. В дверь опять позвонили, потом начали стучать кулаком. Я понятия не имела, зачем кому-то вздумалось будить меня в два часа ночи. Не могла придумать ни единой причины. Я села, спустила ноги на пол. Стук возобновился, громкий и настойчивый. Когда звонят по телефону среди ночи, это выводит из себя, но когда являются в гости, это гораздо хуже. Наконец я вспомнила, кто мог послать ко мне гонца. Что-то случилось с Корой. Ноги опять подкосились, я упала на кровать и замерла. Потом протерла глаза.

Бам-бам-бам. Дзы-ы-ынь.

— Иду, — прохрипела я. — Уже иду.

Бам-бам-бам. Дзы-ы-ы-ы-ынь.

Я тяжело поднялась и потащилась в гостиную.

Бам-бам…

Только бы не Кора. Боже, пожалуйста, только не Кора. Что угодно, только не Кора.

Я добрела до двери и распахнула ее.

Передо мной стоял Бен.

— Ты?

— Есть разговор.

Значит, Бена прислали, чтобы смягчить удар. Разумно. Я сжалась и приготовилась к самому худшему.

— Тебе хотелось никуда оттуда не уходить, а я об этом не задумывался.

— Что?

— Мне казалось, я знаю, чего хочу. Но я не знал. Я ждал все эти годы, но ничего не знал.

Стало быть, не Кора. О чем же он…

— Я говорю о нас, — закончил мою мысль Бен. — Для того и пришел. Чтобы поговорить о нас с тобой. Тесс, моя дорогая, нелепая, чудесная Тесс, ты что, не понимаешь? Я тебя люблю. Тебя.

Я молча таращилась на него.

— И ты ничего мне не скажешь?

Я придержала дверь. Нет. Да.

— Ты бы лучше зашел.

Мы стояли у меня в прихожей, освещенной только фонарями на набережной, и смотрели друг на друга. В неярком свете лицо Бена приобрело тусклый оттенок, дождевые капли на стеклах отбрасывали на него размытые тени — кожа казалась шероховатой. В жизни не видела таких красавцев.