пути. Когда он добрался до самого верха, враги уже почти наступали ему на хвост. Но он успел откинуть крышку и выползти на купол часовни, а потом и захлопнуть выход.

И почти тут же едва не соскользнул вниз. Цепляясь когтями, Ссадаши добрался до самого верха, обвился вокруг островерхой кровли хвостом и схватился за шпиль. Над головой яростно трепыхнулось на ветру белое знамя, оскалившееся жуткой мордой любви.

Так, если Дейну вынесло во дворец, то где она может быть? Ссадаши хищно осмотрелся, больше полагаясь на интуицию, чем на глаза. Дворец горел огнями, но не вызывал никакого интереса. Музейное крыло пылало, сполохи отчаянно плясали в стёклах оранжереи. За дворцовым стенами взвыл очередной дракон-огнеборец, и ещё два крылатых силуэта перечеркнули волчий месяц. Ссадаши развернулся и уставился на скрытый во тьме парк.

Не покидало ощущение, что Дейна всё-таки где-то рядом. Затаилась и ждёт возможности себя проявить. И…

Часовня содрогнулась от фундамента до шпиля. Раздался ужасающий хруст, треск и оглушающий звон бьющегося стекла. Толчок, будто из-под земли что-то рвалось. Ещё один, и звону бьющегося стекла вторил визг.

Мрачный Ссадаши не торопился поворачиваться.

– Почему мне кажется, что я знаю, что увижу?

– Вот она, императорская власть! – ядовито шипел паттер Иоргон, торопливо шагая к западным воротам в сопровождении двух охранников и сына.

Они вернулись в гостевое крыло совсем ненадолго. Оделись, взяли самые необходимые вещи и теперь торопились убраться из дворца.

– Митрески ослабли! Никогда ранее при дворе не было такого бардака. Слышал? – паттер обратился к сыну. – Кто-то посмел обвинить императора во лжи, а он позволил услышать это всем! Наши предки допустили ошибку, войдя в Давриданию. Как мы, чистокровный народ, могли связать свою судьбу с этими смесками? – оборотень презрительно скривился.

Пасс Идан молча следовал за отцом, кутаясь в длинный плащ.

– Если он не может обеспечить безопасность в собственном дворце, то как мы, народы Давридании, может чувствовать себя в безопасности под его рукой? Да-да, как мы можем?! – паттер, казалось, рассуждал вслух, будто бы репетировал будущую речь. Ещё и злорадно посмеивался.

Несмотря на показное недовольство, паттер был в хорошем расположении духа. Мог ли он надеяться, что император так удачно подставится? Не мог. Зато может воспользоваться этой удачей.

Из радостных мыслей его выдернул истошный крик, а затем и оборванный возглас:

– Нападе…

Он почти слился с резким и пронзительным свистом лезвия, закончившимся сочным вжихом и двойным вскриком за его спиной. Паттер резко обернулся и замер, уставившись на сына. Тот стоял рядом с дёргающимися телами охранников, по гортаням которых стремительно расползались тёмные пятна. Из-под плаща Идана с обеих сторон выглядывали запачканные лезвия мечей. Паттер столкнулся со светящимся взглядом сына и невольно отшатнулся.

Повисла тишина, но отец и сын так смотрели друг на друга, словно между ними шёл яростный разговор.

– Ты не посмеешь, – сквозь зубы процедил паттер. – Я твой отец. Не посмеешь поднять руку на меня.

Идан неторопливо вытянул правую руку из-под плаща. Взгляд паттера скользнул и задержался на рукоятке в виде орлиных голов. Характерная особенность оружия воинов Харшнее.

– Да, ты мой отец, – Идан медленно выталкивал из себя слова. – Но мне ты отцом быть не позволил. Или, – он склонил голову, исподлобья смотря на паттера волчьими глазами, – ты думал, что я простил?

Паттер отшатнулся, всё ещё не веря, и распахнул рот для крика.

Лезвие стремительным росчерком прошлось по его горлу раньше, чем из него успел вылететь хоть звук.

Глава XXXIV. Признание

Дейна осторожно выдохнула и плотнее прижалась к стене. Вспомнились пророческие слова Шерра, что она однажды поднимет чьё-то кладбище. Лучше бы уж кладбище… Не проснулся ли у брата дар проклятийника?

Скелет пошевелился, натужно захрустели корнями приподнятые крылья и звякнули цепи. Штыри, которыми они были приделаны к потолку, выпали из кладки все разом и бухнулись на пол. Дракон с треском провис вниз и коснулся передними лапами пола. К ним поползли отпавшие сабли-когти и с мягким жёлтым светом приросли к прежним местам. В грудной клетке в переплетении корней замерцал огонь, постепенно разросшийся до полноценного костра. Пламя вспыхнуло быстро и ярко, как взрывной порошок – только без взрыва, – и мгновенно выжгло корни под рёбрами. А затем стремительно расползлось по всему скелету, сжигая не только корни, но и цепи. Пара десятков звеньев рухнула вниз, подземелье наполнилось дымом и запахом горелого дерева.

Дейна старалась не шевелиться, хотя ошмётки корней и искры пламени летели прямо на неё. Боялась привлечь внимание ожившего монстра. И чего только ожившего? Неужели из-за её крови? Так кто из предков додумался оставить такую чудь? И где?

Дракон встряхнул башкой, шкрябнув короной рогов по потолку, а затем изогнул шею и уставился на Дейну так, словно мог её видеть. Или хотя бы чуять.

Как в этот момент Дейна жалела, что решила не изучать магию. Знание хоть какой-то теории помогло бы понять, чего ждать. Магом у них в семье можно было назвать только дядю, который делал артефакты для них.

Бросив взгляд по сторонам, Дейна оценила свои не очень высокие шансы на побег. Проскочить между лапами она, может, ещё и успеет, но не давал покоя огонь, блуждающий по костям скелета. Вдруг дракон плюнет в неё пламенем?

Когда дракон потянул морду к ней, Дейна окончательно убедилась, что он её видит, и сорвалась с места, поднырнув под левой лапой. Она не успела даже выскочить из-под туловища, как скелет перехватил её правой лапой. Кости больно сжались на теле, Дейна упёрлась руками в длиннющие фаланги и затрепыхалась изо всех сил. Остатки корней обрывались под её ладонями, но сами кости словно из стали были выкованы.

Дракон поднял женщину на уровень полыхающих глаз, и Дейна замерла. Медленно приблизив морду, ящер ткнулся костяным носом в лоб хранительницы. Сердце у той едва не разорвалось, когда она представила, как распахиваются челюсти и жёлтые зубы смыкаются на её теле. И что потом? Получив кровавую жертву, ящер обрастёт плотью?

По морде дракона пробежала едва заметная голубая искра, ткнувшаяся и истаявшая на лбу Дейны, в чёрных узорах Проклятой Короны.

И её посетила неожиданная мысль.

Она госпожа.

Мысль, продравшаяся через страх, возникла будто бы не в голове Дейны. Её словно вложили.

Всё ещё не веря, женщина прикоснулась дрожащей ладонью к жёлтому клыку, и её обдало теплом.

Всё… правильно.

Дейна не понимала, что