происходит, но постепенно осознавала, что ей бояться нечего. Понимание приходило будто из внешнего мира, как если бы чужие мысли проникали в её голову. Будто она слышала слова без звука.

Вздрогнув, женщина вынырнула из вязкой тишины и посмотрела вниз. Печать на полу почти затухла. Своё предназначение она, видимо, исполнила. Разбуженный дракон продолжал стоять на трёх лапах, в четвёртой удерживая Дейну. Огонь больше не блуждал по его телу, собрался в черепе и под позвоночником в брюшной части.

– Как… – Дейна кашлянула, прочищая пересохшее горло, – выбраться отсюда?

На ответ она не очень надеялась, но дракон зашевелился и вскинул башку вверх, шкрябнув рогами по потолку. Лапу, в которой он держал Дейну, ящер засунул себе в грудную клетку и вытряхнул женщину на свои же рёбра. И как рванёт вверх, долбанувшись черепом в потолок!

Посыпались отпадающие корни, кирпичи и отсыревшая штукатурка. Дейна покрепче вцепилась в ключицу и упёрлась ногами в рёбра, раскорячившись, чтобы не вылететь. Ещё удар, и отвалился целый пласт кладки, сломавший костяное крыло. Из драконьей пасти вырвалось глухое подобие рычания, Дейна аж вся мурашками покрылась. Осыпавшиеся на пол кости поднялись и, пристроившись на прежнее место, с мягким свечением приросли.

Ещё удар, и рога увязли в грунте, посыпалась земля. Дракон встал на задние лапы и когтями и зубами начал разрывать проход наверх, ввинчиваясь в образовывающуюся дыру головой.

– О боже, Тёмные… – почти беззвучно шептала Дейна, представляя, как её спустя годы находят в земле, съёжившуюся среди драконьих рёбер.

Не успела она насладиться фантазией, как от драконьей головы ощутимо потянуло другим воздухом. Не подземельной неподвижностью, а цветущей сочностью сада. Прижав костяные крылья к бокам, дракон судорожно протиснулся вперёд, почти полностью залезая в прорытый лаз. На томительные две минуты Дейна действительно оказалась заживо замурованной в землю в гробу из драконьих костей, а затем её обдало тёплым, душноватым воздухом, и дракон, опёршись лапами, выдернул своё тело почти до половины из земли. Дейна ошарашенно уставилась на фонари, мелькнувшие в межреберье. Дракон стремительно выползал наружу, расправлял крылья, вытягивал шею, заполняя собой всё пространство.

Отпустив ключицу, Дейна соскользнула вниз и, ухватившись за зуб позвонка, подтянулась наверх, к гребню, украшенному свежевыломанными корнями, кустами и травой. Рогатая голова дракона со стекольным звоном столкнулась с ночным небом, и оно начало стремительно осыпаться вниз. Глухо взревев, дракон встряхнулся, и воздух вокруг него разорвался треском, грохотом и оглушающим звоном. Дейна только и успела прикрыть голову руками.

Когда грохот и звон немного улеглись, она рискнула приоткрыть глаза и выпрямилась, ошарашенно осматриваясь.

Вокруг дракона в руинах лежала императорская оранжерея. Одна её треть.

Дейна глазам не поверила, решила, что обманывается, и, судорожно оглядевшись, опешила ещё больше.

Она определённо была на территории императорского дворца. Она узнавала скрытый во тьме парк, сохранившуюся часть оранжереи, замершего в священном ужасе главного её хранителя, пылающее музейное крыло, часовню…

Взгляд стремительно вернулся к часовне и взметнулся к её куполу, на котором, обвившись хвостом вокруг верхушки и ухватившись за шпиль, виднелась фигура нага, ярко освещённая луной и волчьим месяцем.

Наагалей.

Дейна сразу позабыла о подземелье, драконе, разрушенной оранжерее и с жадностью всмотрелась в бледное, хорошо освещённое лицо. Наагалей смотрел на неё. Даже с такого расстояния она видела его изумлённо приоткрытый рот, и на миг ею овладело злорадное торжество. Что, господин? Думали сбежать от своей неопытной хранительницы? Сердце сладко и болезненно сжалось, и Дейна легко себе призналась.

Боги, как же она рада видеть его. Целого и здорового, стоящего под этим идиотским злобным полотнищем. Немного растрепанного, с выбившейся из венка веточкой…

Дейна прищурилась. То, что она приняла за веточку, удлинялось и ползло по лицу нага вниз.

Кровь. Из-под тяжёлого венка по лицу наагалея расползалась как трещина по маске кровь.

– Вон он! Стреляй!

Дейна вздрогнула и увидела копошащиеся у часовни фигурки. Вжихнул арбалетный болт, но наагалей даже не потрудился уклониться, позволив стреле прошить свои одежды. На куполе откинулась крышка и в неё высунулась чья-то голова, но тут же исчезла, словно её обладателя стащили вниз.

– Рычи, – мрачно приказала Дейна.

И округу огласил страшный, хриплый рёв мёртвого дракона.

Нет, такого Ссадаши увидеть всё же не ожидал. Как развернулся, так и замер, во все глаза рассматривая скелет гигантского дракона со светящимися глазами и уверенно, словно она так каждый день ездила, цепляющуюся за его гребень чумазую Дейну. Живую Дейну. Но будто выбравшуюся из преисподней и по этому случаю страшно злую. Каким взглядом она его прижгла! Ву-ух! Кровь мгновенно в жилах вскипела! Её губы шевельнулись, отрывисто выплюнув какое-то слово, и дракон раззявил пасть.

Проняло даже повидавшего жизнь Ссадаши.

Глухо и страшно прокатил-проскрежетал драконий рык, и, едва он затих, наступила оглушающая тишина, нарушаемая лишь треском пожара.

Глаза Дейны – боги, какие у неё горячие глаза! – нехорошо сузились, и её губы вновь шевельнулись. Дракон неторопливо повернул башку, поднял её и уставился на замершего на куполе часовни нага. А затем как рванул к зданию, взметая в воздух кучу пыли, земли и разбрасывая обломки оранжереи. Часовня содрогнулась вся, когда в её стены впились длиннющие когти и ящер стремительно пополз наверх, сметая декоративные элементы, выдирая карнизы и проламывая кладку. Он добрался до купола в считанные секунды и замер, клацнув когтями по чешуе покрытия и прижавшись к нему рёбрами.

Озверевшая Дейна спрыгнула вниз и, схватив нага за грудки одной рукой, с рыком оторвала его от шпиля и впечатала в межреберье дракона с такой силой, что Ссадаши едва весь туда не провалился. Так и распластался, обомлевший и ошеломлённый, по рёбрам, зачарованно смотря на искажённое бешенством лицо женщины.

– Ты куда опять влез?! – разъярённо прошипела Дейна прямо ему в лицо. – Хоть иногда думаешь о своей шкуре?!

– Иногда, – Ссадаши не хотел специально её поддразнивать, но живая и злая Дейна выглядела просто изумительно.

– Я ненавижу тебя! – женщина почти кричала. Сдавленный голос срывался, обрывался тяжёлым дыханием. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!!!

Ссадаши её слушал и ему почему-то не казалось, что она его ненавидит. Умолкнув, Дейна продолжила смотреть на него с яростью, которая разрывала её грудь тяжёлым дыханием.

– И почему из всех возможных вариантов я полюбила именно древнюю змею? – в голосе женщины прозвучало злое отчаяние. – Ну почему именно ты? – её дрожащие пальцы осторожно коснулись Ссадаши под венком, там, где голова зудела от боли.

– Я обаятельный, – Ссадаши едва шептал.