Не забыл Грайворонский упомянуть и о том, что Катя выросла красавицей, поэтому мама к ней подсознательно ревнует и наказывает за то, что дочь лучше, чем была она сама. Такое поведение свойственно низким подлым людям, но мать есть мать, тут ничего не поделаешь, надо терпеть, но теперь, когда Катя знает, что дело не в ней, станет легче переносить домашние скандалы.

Главное, пусть знает, что у нее есть старший товарищ, который понимает ее, ценит и всегда поможет.

Несколько месяцев Катя была счастлива. Она не только красавица, но еще и особенная, возвышенная, с духовными интересами. Ну да, с искусством пока еще не очень ладится, но раз у нее появился старший товарищ, доверяющий ей, значит, она действительно не такая, как все. Не просто же так Грайворонский ее выбрал!

Катя чувствовала себя такой уникальной, что даже влюбленность в Козельского стала казаться ей слишком уж простенькой для ее великой души, и Василий Иванович вскоре это подтвердил.

Он сказал, что истинная любовь никогда не дается просто, что она требует от человека полного самоотречения и великих жертв. Не хочет же она выйти замуж сразу после школы?

До сближения с математиком Катя только об этом и мечтала. Высшее образование совсем не манило девушку, она хотела семью и детей, ну, может быть, еще немножко работать медсестрой или парикмахером, чтобы не закисать. Теперь выясняется, что особенные так не поступают. Особенные ждут великих чувств.

Она не влюбилась в Василия Ивановича, но каждый день бежала в школу, мечтая только о том, чтобы увидеть его, поймать восхищенный взгляд и, может быть, улучить момент, чтобы перекинуться парой слов наедине. Катя не замечала, что отношения с мамой становятся все хуже и хуже. Теперь она знала, что мать – первый враг, мечтающий отнять у нее красоту и женственность, и защищалась как могла. Не замечала она и того, что давно перестала свободно выражать свои мысли и не высказывает ни одного мнения, прежде чем узнает мнение Грайворонского. Не понимала, что, став чудесной и особенной, перестала быть самой собой. Главное, что ею восхищается взрослый умный человек.

А потом все потихоньку стало меняться. Сначала Василий Иванович заботливым тоном поинтересовался, не заболела ли она, потому что выглядит очень измученной. Катя понеслась к зеркалу в раздевалку – нет, лицо как лицо. На всякий случай она легла спать пораньше, и все равно на следующий день Грайворонский остался недоволен. Когда удалось в очередной раз остаться наедине, он предположил, что, верно, ее тяготит ситуация дома, поэтому она так плохо выглядит и, кажется, даже набрала вес.

Катя, которая без труда могла спрятаться за лыжной палкой, пришла в ужас и устроила себе разгрузочный день, который вылился в скандал с мамой, пытавшейся накормить дочь силой. Естественно, ничего, кроме желания разрушить ее красоту, Катя в материнской заботе не узрела.

Дальше Василий Иванович стал удивляться, как это Катя может ходить на школьные дискотеки, предаваться столь примитивным удовольствиям. Потом ему не понравилось, что она бегает с подружками в кино на тупые комедии.

Когда Катя в очередной раз не смогла решить простую задачу, Грайворонский, раньше прощавший ей подобные вещи, тяжело вздохнул и произнес: «Кажется, я в тебе ошибался».

Катя растерялась. Пьедестал зашатался, но возвращаться в серую массу было никак нельзя. Она отказалась от дискотек, рассорилась с подружками и даже сменила капроновые колготки на нитяные, потому что Василий Иванович как-то обронил, что в капроновых у нее вульгарный вид. Катя вообще стала гораздо меньше заботиться о своей внешности, ибо шмотками интересуются только мещане и обыватели.

Только Грайворонскому все было мало, и никогда нельзя было понять, что вызовет его гнев. Один раз он оскорбил ее прямо на уроке. Нужно было стереть с доски, Василий Иванович вызвал для этого Катю, заявив, что «вымыть доску – единственная задача, которую Сырцова способна решить на уроке алгебры».

Катя расстроилась, заплакала, но Грайворонский попросил ее задержаться и, ласково глядя в глаза, сказал, что сделал так специально, чтобы никто не заподозрил, будто они друзья. Катя несколько дней летала как на крыльях – все хорошо, но вдруг Грайворонский заявил, что она специально носит туфли на каблуке, чтобы подчеркнуть его невысокий рост. Наверное, ей нравится его унижать. Он ей доверял, открыл душу, а она все это время издевалась над ним и, может быть, даже передавала его секреты своим приятелям.

Что ж, Катя принесла в качестве сменки старые босоножки, и в конце концов получилось вымолить прощение. Некоторое время удалось побыть возвышенной и уникальной и доверенным лицом, но тут Катя обмолвилась, что «Письмо незнакомки» Цвейга – это какой-то бред. На беду, рассказ оказался коротенький, поэтому девочка его одолела, и идея пожертвовать всей своей жизнью ради мужика, который даже имени твоего не знает, показалась ей, мягко говоря, нездоровой.

Идиотизм женщины представлялся Кате настолько очевидным, что она, против обыкновения, не прощупала мнения Василия Ивановича, а рубанула сразу.

Тут-то Грайворонскому и стало ясно, какой убогой и примитивной душонке он распахнул собственную душу! Пытался он пробудить в Кате человека, да без толку!

То ли математик, до сих пор действовавший с филигранным мастерством, немножко пережал, то ли Цвейг подействовал, но Катя вдруг прозрела и поняла: чтобы быть особенной, не надо никому ничего доказывать.

Она достала из шкафа свои самые вульгарные наряды, накрасилась и позвонила Сереге – не хочет ли он с ней погулять. Серега, естественно, хотел. Они посетили презираемую Грайворонским комедию «Жандарм и инопланетяне», поели мороженого, а потом целовались до головокружения. Ни один писатель, художник или иной деятель искусств ни разу не был упомянут во время свидания.

Козельский тоже был любимцем Василия Ивановича, и про него точно можно было сказать «уникальный». Он играючи побеждал на городских олимпиадах и стал бы ценным приобретением для любого математического вуза.

Грайворонский опекал Сергея, занимался с ним дополнительно и не скрывал симпатии к одаренному ученику, но недавно в их отношениях возникла маленькая шероховатость.

Одноклассник Сергея дружил с мальчиком из другой школы, и тот показал ему уравнение, которое в классе не смог решить. Одноклассник тоже спасовал, но не успокоился, а принес пример на урок.

Грайворонский бодро взялся за дело и запутался. Попробовал и так и эдак, ничего не вышло, он сказал, что допущена опечатка, и уже хотел стереть уравнение с доски, как тут поднялся Сережа Козельский и предложил правильное решение.

Он остался любимым учеником, но отношение Василия Ивановича слегка переменилось. Вызывая Сергея к доске, он предлагал ему совершенно зубодробительные задания, а потом подставил с контрольной, исправив правильные ответы на неправильные. К счастью, вмешалась Лариса Ильинична и проследила, чтобы Козельский получил в журнал заслуженную пятерку.

А накануне Грайворонский позвонил Катиной маме и сказал, что дочь слишком интенсивно гуляет со своим одноклассником, так что дело может кончиться очень плохо.